"Уильям Фолкнер. Волосы" - читать интересную книгу автора

- Так что алабамские Старнсы могут приезжать на готовенькое, - говорит
он.
- Так или иначе, а только Пинкертон что обещал ей, миссис Старнс то
есть, - то и сделал, - говорю.
- Пинкертон? - говорит. - Вот, значит, как его у вас прозвали? Ну и
ну. Пинкертон, значит. Ну и ну.
В Джефферсон я попал только через три месяца. В окно парикмахерской
заглянул мимоходом, а заходить не стал. Смотрю, за креслом Пинкертона
другой парикмахер, молодой парень. "Любопытно, оставил ему Пинкертон свой
кулек с леденцами или нет", - говорю себе. Но не зашел. Подумал только:
"Что ж, уехал, значит", - и прикидывать стал, что же с ним будет, когда
придет старость и скитаться не хватит сил, вдруг он так и умрет за креслом
в какой-нибудь захолустной парикмахерской на три кресла, в бабочке той же
черной и тех же диагоналевых штанах.
Пошел дальше, повидался с покупателями, пообедал, а попозже зашел к
Стивенсу в контору.
- Вижу, у вас в городе новый парикмахер, - говорю.
- Да, - говорит Стивенс. Посмотрел на меня пристально и говорит: - Вы
не слыхали?
- Чего не слыхал? - говорю. Тут он отвел глаза.
- Я получил то письмо, - говорит, - в котором выписали, что Пинкертон
выплатил по закладной и покрасил дом. Расскажите-ка об этом поподробнее.
И я рассказал, что добрался до Дивижена в среду, а Пинкертон уехал во
вторник. Тамошние все у дверей лавки собрались - прикидывали, когда
алабамские Старнсы во владение вступят. Пинкертон сам покрасил дом, две
могилы прибрал, а Старнсову не стал трогать: видать, беспокоить его не
хотел. Я сходил, поглядел на могилы. Он надгробья и те отскреб, а над
невестиной могилой посадил яблоню. Яблоня в цвету стояла, да и тамошние о
нем столько судачили, что меня разобрало любопытство - захотелось поглядеть
на старнсовский дом. Ключ от него хранился у лавочника, и он сказал, он так
думает - Пинкертон не рассердится. Чистота там, все равно как в больнице.
Плита надраена до блеска, корзина набита растопкой. Лавочник мне рассказал,
что перед тем, как ему ехать, он набивает корзину растопкой, доверху
набивает.
- Небось алабамские родичи его отблагодарят, -
говорю я.
Прошли дальше, зашли в залу. В углу фисгармония, на столе керосиновая
лампа и Библия. Стекло в лампе блестит, сама лампа тоже, керосина в ней
нет, и даже запаха керосинового не слыхать. Разрешение на брак в рамке над
камином, как картина. От 4 апреля 1905 года.
- Вот здесь он ведет счет выплатам, - лавочник (Бидвелл его фамилия)
говорит.
Он подошел к столу, открыл Библию. На первой странице записаны
рождения и смерти - в два столбца. Невесту звали Софи. Я сперва нашел ее
имя в столбце, где рождения, в том, где смерти, она значилась
предпоследней. Эту запись сделала миссис Старнс, минут десять небось
трудилась, не меньше. А запись была такая:

"Сафи Старнс умерла апреля 16-во 1905".