"Кен Фоллет. Игольное ушко " - читать интересную книгу автора

Годлиман заерзал на холодном бетонном полу, и воспоминания вмиг
улетучились. Из туннеля подул теплый ветер, и подошел поезд. Выходящие
пассажиры старались найти себе место, присесть и переждать тревогу.
Годлиман прислушался к разговорам.
- Вы слушали выступление Черчилля по радио? Мы - да. Старый Джек
Торнтон плакал. Вот глупый старикан.
- Я так давно не ела филей, что забыла его вкус... Хорошо, но с вином
лучше, говорят, наши прямо перед войной успели закупить крупную партию,
слава Богу...
- Да, свадьба скромная, но чего ждать, когда не знаешь, что будет
завтра?
- Нет, Питер так и не вернулся из Дюнкерка...
Водитель автобуса предложил Годлиману сигарету. Он отказался и вынул
свою трубку. Кто-то запел:
Мимо дома тети Браун шел сержант.
"Завесь-ка шторы, мать,
Врагу про прелести твои отнюдь не надо знать".
Ему в ответ кричим: "Какая ерунда!
Колени выше подыми.
Пусть смотрит - в этом нет вреда".
Песню подтягивали все новые и новые голоса, пока не запела вся толпа в
подземке. Годлиман неожиданно для самого себя тоже стал петь. Он знал, что
это поют люди, которые проигрывают войну и стараются подальше спрятать свой
страх - так весело посвистывает человек, который идет ночью недалеко от
кладбища. Профессор отдавал себе отчет, что внезапно захлестнувшее его
чувство любви к Лондону, единения с его жителями - не более чем всплеск
эмоций, что-то похожее на истерику. Но помимо, даже вопреки воле какой-то
внутренний голос твердил: "Вот за что мы боремся, за это стоит сражаться".
Годлиман понял, что сейчас именно тот момент, когда надо слушать сердце, а
не разум - впервые он так остро почувствовал близость, духовное родство с
окружавшими его людьми, и ему это нравилось.
После отбоя воздушной тревоги он поднялся по лестнице, вышел на улицу,
отыскал телефонную будку, попросил к телефону полковника Терри и, когда тот
ответил, спросил:
- Когда мне приступать?

3

Фабер... Годлиман... вот две трети треугольника, который неизбежно
дополнится главными героями - Дэвидом и Люси. Сейчас они венчаются в
небольшой деревенской церкви Церквушка была старая и очень красивая.
Сложенная без всякого раствора стена скрывала за собой небольшое кладбище,
где росли полевые щиты. Северная стена толщиной в несколько футов, имевшая
только два крошечных оконца, могла помнить вторжение норманнов. Ее
воздвигли тогда, когда церковь была не только духовным храмом, поэтому
круглые окошки предназначались скорее для стрельбы из лука, чем для
озарения молящихся светом небесным. Сейчас же у местной обороны имелись
конкретные планы использования церкви на тот случай, если немецкие банды с
материка вздумают пересечь Ла-Манш.
Но в августе 1940 года сапоги еще не стучали по каменным плитам. Яркие