"Кен Фоллет. Ключ к "Ребекке"" - читать интересную книгу автора

ставится на голосование. - Я считаю, следует остановиться на следующих
четырех пунктах. Во-первых, мы - честные египтяне, имеющие свою организацию
внутри армии. Во-вторых, как и немцы, мы боремся с англичанами. В-третьих,
мы можем набрать повстанческую армию, чтобы бороться на стороне Германии.
В-четвертых, мы организуем восстание против англичан в Каире, если немцы, в
свою очередь, гарантируют нам независимость и суверенитет Египта после
поражения англичан. - Он помолчал. Затем, насупившись, добавил: - Я
полагаю, что, возможно, нам следует предложить им какое-нибудь
доказательство нашей лояльности.
Наступила тишина. У Кемеля и на этот вопрос был заготовлен ответ, но
было бы лучше, если бы ответил кто-то другой.
Имам оказался на высоте положения.
- Мы могли бы послать им вместе с обращением какие-нибудь полезные
военные сведения.
Теперь Кемель сделал вид, что он возражает против этой идеи.
- Какую информацию мы могли бы раздобыть? Не могу себе представить...
- Фотографии британских позиций, сделанные с самолета.
- Как это сделать?
- Мы можем снять их простой камерой во время обычного патрулирования.
Кемель колебался:
- А как насчет проявления пленки?
- Необязательно, - возбужденно ответил Имам. - Мы можем просто послать
пленку.
- Только одну пленку?
- Сколько захотим.
Садат произнес:
- Думаю, Имам прав.
Они снова принялись обсуждать практическую сторону идеи, а не ее
опасность. Оставалось преодолеть последний барьер. Садат по горькому опыту
знал, что эти повстанцы очень храбры до тех пор, пока не надо высовываться.
Он сказал:
- Остается только один вопрос: кто поведет самолет?
Говоря это, он огляделся по сторонам, и в конце концов его глаза
остановились на Имаме.
После минутного колебания Имам встал. В глазах Садата зажегся победный
огонек.

Спустя два дня Кемель пешком одолел три мили, отделявшие центральный
Каир от пригорода, где жил Садат. Будучи инспектором уголовной полиции,
Кемель, когда хотел, мог пользоваться служебной машиной, но, по
соображениям безопасности, редко ею пользовался, когда отправлялся на
повстанческие сходки. По всей вероятности, его коллеги-полицейские "будут
сочувствовать Движению свободных офицеров, однако он не торопился испытать
их.
Кемель был на пятнадцать лет старше Садата, и все же его отношение к
более молодому товарищу очень походило на преклонение перед героем. Кемель
разделял цинизм Садата, его реалистическое понимание рычагов политической
власти; но у Садата помимо этого было еще одно качество: фанатичный
идеализм, дававший ему безграничную энергию и надежду.
Кемель размышлял о том, как сообщить ему о случившемся.