"Кавказский принц 2" - читать интересную книгу автора (Величко Андрей Феликсович)

Глава 38

– Четыреста тысяч, – перевел я на человеческий язык невнятный писк морзянки. Невнятным он был потому, что на ключе с той стороны сидел сам Одуванчик – ну не мог он доверить радисту трудные переговоры о самом святом! Уже десятую минуту в эфире шел напряженный торг.

– Топите Камимуру, будет лимон, – застучал я, – а за ваше старье пятьдесят плюс десять процентов от стоимости утопленников…

– Сорок процентов! – начал сдаваться Паша.

– Ладно, двадцать и ни копейкой больше, – чуть прибавил я в конце выразил свое отношение к телеграфному мастерству собеседника, отстучав «пиии-пи-пи, пи-пиии-пи-пи, пиии-пи-пи-пи».

Минуты две Одуванчик мучительно размышлял, но наконец решился, и в моих наушниках пропищало «ОК». Что означало – через несколько часов в Желтом море произойдет еще один бой. У самого входа в него, километрах в ста от Шанхая Пашу обнаружил четвертый боевой отряд адмирала Камимуры…

Собственно, удрать от пяти устаревших крейсеров черногорский флот мог без всякого труда, да и обойти тоже, море в том месте широкое. Однако японцы, даже потеряв свой единственый самолет-разведчик, все равно не уменьшили агрессивности и теперь расходились из колонны в шеренгу, чтобы перекрыть кусок моря побольше…

Я предложил Паше произвести ночную атаку. В ответ он вопросил, почем нынче такие телодвижения – а то ведь после боя и корабли не на что будет ремонтировать, ибо эскадра последнее время малость поиздержалась… Ну, а чем оно кончилось, вы уже в курсе. Да, тут была еще одна тонкость – в случае гибели в бою Пашиного корабля я должен был возместить его остаточную стоимость, так что не задаром Одуванчик шел на битву, ох не задаром…

У Паши оставалось еще одиннадцать торпед – даже при половине промахов все равно всем хватит. Да и его немецие стопятки были весьма неплохими пушками, способными нанести немалый вред данному противнику. После чего Паша должен был изобразить намерение прорваться напрямую в Порт-Артур, для привлечения основных сил адмирала Камимуры, а мы собирались под шумок протащить «Смоленск» с его снарядами по адресу. Ну, теперь осталось ждать ночи и вестей от доблестного союзного флота. Ах, да, чуть не забыл… Я передал еще одну радиограму, для Маши, чтобы она смогла заранее сделать какие-нибудь финансовые телодвижения – ну не из своего же кармана мне Пашино геройство оплачивать! Самоокупаемость – основа основ любой правильной войны. Думаете, отчего англичане так взъелись на мою черногорскую эскадру? Да просто вместо прибылей руско-японская война вдруг начала оборачиваться для них хоть и небольшими, но убытками!

Насчет «старья» я, строго говоря, несколько преувеличивал. Флагман четвертого отряда «Нийтака» был вполне современным кораблем, хоть и не очень большим, но отлично для такого размера вооруженым, так что Пашина стратегия должна строиться на необходимости держаться подальше именно от него… Хотя стоп, осенило меня. В число несомненных Пашиных достоинств входила и пламенная любовь к деньгам, а ведь эта посудина как раз в силу своих качеств стоила больше, чем вся остальная куча! Так что тут еще вопрос, кто возьмет вверх за оставшиеся несколько часов до темноты – осторожность или наоборот… На всякий случай я передал еще одну радиограмму и получил ответ:

– Капитан говорит, что вы его обижаете и по мелочам он не работает…

Пришлось опять связываться с Машей и объяснять, что дело может кончиться громкой победой, но и риск весьма велик. Маша ответила, что поняла, подчеркнула, что эскадра должна обязательно идти в бой под черногорским флагом, а уж потом может вывешивать какой хочет.

Ладно, подумал я, новости будут только ночью, а мне пора в бухту, не накосячили бы со второй катапультой на «Светлане»…

Практика показала сильную ограниченность «Мономаха» как авианосца, ибо применять его можно было только в составе эскадры, которая защитила бы в случае чего. Сам он не мог отбиться от хоть сколько-нибудь серьезного противника и не мог убежать, потому как даже после модернизации его скорость составляла всего семнадцать узлов… Так что отправлять наш первый авианосец на штурм Сасебо было смертельно опасно – в Артуре сейчас не было кораблей, способных прикрыть его от шести первоклассных крейсеров Камимуры. Зато «Светлана» легко могла от них убежать!

И теперь «Света» ударными темпами дооборудовалась второй катапультой. Чтоб, значит, донести три нормальных самолета и два снаряда до берегов далекой Японии…

На одном из этих самолетов предстояло лететь мне. Вроде как зажившее плечо снова заныло и заболело, прямо словно предчуствуя какую-то пакость, но делать было нечего – во Владике имелось всего три пилота, способных нормально управлять «Кошкой», и это включая меня. Можно, конечно, было вызвать кого-то из Артура, но там имелось всего шесть «Кошек», а работы было как минимум на полк… Ладно, утешал я себя, чай, не бомбить лечу, пусть молодые пикируют себе на здоровье, а потом уходят от цели под обстрелом, я же буду спокойно парить в вышине, километрах на двух. Требуется ведь только точно выдерживать боевой курс, пока оператор будет наводить свой снаряд куда надо.

На следующее утро я проснулся как обычно, то есть часов в десять, что само по себе было неплохо – я наказал будить меня в случае отсутсвия вестей от Одуванчика или наличия сообщения о его разгроме. Раз не будили, значит, японцам не повезло, думал я по дороге на узел связи.

Так и оказалось. В результате ночной атаки «Нийтака» была утоплена, «Чихайя» повреждена. Одуванчик потерял все три торпедных катера и вынужден был сам утопить свой крейсер «Халзан», в прошлом скромно именовавшийся шхуной и носящий имя «Анюта» – самый мелкий корабль эскадры, но единственный, у которого торпедный аппарат смотрел не назад, а вперед. В общем, потеряв все катера и растратив все торпеды, Паша счел бой законченым и покинул место баталии, благо японцы не препятствовали. Далее его путь лежал в обход Японии и во Владик, но этот путь должен был проделать уже не черногорский Флот Открытого Моря, который, якобы разгромив главные силы Камимуры и тем самым оказав посильную помощь союзнику, направлялся обратно к месту свой основной работы, в Индийский океан. Нет, во Владик шла Вторая Тихоокеанская эскадра РИФ под командованием мичмана Одуванько.

Следующий день, а за ним и вечер я провел на борту готовой к немедленному выходу в море «Светланы», по мелочи проигрывая в карты генерал-адмиралу – мы ждали вестей от ракообразных. И наконец в пять часов утра дождались… «Светлана» сквозь клочья утреннего тумана направилась в открытое море, а я – спать в свою каюту.

А назавтра я стартовал с находящейся у входа в Цусимский пролив «Светы» и, набрав четыре километра высоты, полетел вдоль этого пролива – к бухте Сасебо я собирался подойти со стороны моря. Самолету-снаряду такие эволюции не под силу, он полетит напрямую, через Фукуоку – авось не собьют по дороге, никакой ПВО на самих японских отстровах, судя по донесениям Собакиной, еще не было. Вот пролив кончился, и я заложил поворот на девяносто градусов вправо. Хорошая все-таки вещь дирижабль с фотоапаратом, думал я, рассматривая хорошо знакомые мне очертания бухты. Так, что у нас там со снарядом?

– Запуск успешный, – доложил оператор, – через двенадцать-тринадцать минут должен войти в зону контакта.

– Вниз посмотрите, – предложил я, – нормально получится с такой высоты наводить или мне еще немного опуститься?

– Попаду, – сказал оператор, поднимаясь с четверенек. Правда, некоторое сомнение в его голосе все же присутствовало, так что я решил снизиться до полутора километров.

– Есть контакт! – раздался голос у меня за спиной, – развернитесь носом на два часа! Так, чуть правее… как крикну, на пять и держите курс… давайте!

Ох, как красиво летела «Кошка»! Мне удавалось парировать даже воздушные ямы, не говоря уж о точной выдержке курса, а краем уха я слушал азартные коммментарии оператора:

– Так, вниз давай, еще чуть… левее… е-е-сть!!!

Я тут же заложил крутой вираж, чтобы посмотреть вниз. Ничего особенного с высоты я не увидел – просто у южной стороны квадратика-дока вспухало облако взрыва. Но у оператора было отличное зрение и восьмикратный бинокль, поэтому он просветил меня:

– Точно в ворота! Их вообще снесло напрочь!

– Дядя, я Конь, – ожили наушники – мы на подходе.

– Работайте, истребителей противника нет, – разрешил я.

Две «Кошки» свалились на крыло и с нарастающим воем помчались вниз. Кстати, сирены на пикировщики мы ставили вовсе не для морального эффекта. Ведь когда пикируешь, надо точно знать свою скорость, но смотреть-то при этом требуется не на спидометр, а на цель! Так что по вою сирен летчик просто определял на слух скорость пикирования.

Самолеты отбомбились не по кораблям, во множестве стоящим в бухте, а по главному производственному корпусу верфи, зажигалками. Это хорошо, что тут любят строить из дерева, подумал я, глядя вниз. Вот что-то мощно полыхнуло, как раз где стояло нечто вроде бы цилиндрическое – цистерна, небось… А горит-то как хорошо, прямо душа радуется! Дым поднимался уже почти на километр.

Второй – есть контакт! – отвлек меня от возвышенных размышлений голос оператора. – Курс три часа… так… боевой курс… есть!

– А этого куда? – поинтересовался я.

– Как положено – прямо между кораблем и стенкой. Там как раз зачем-то народ суетился…

Теперь уже вряд ли суетится, подумал я, глядя на дым внизу. Ну ладно, нам пора – ждать второго прилета пикировщиков не обязательно, и без меня прекрасно справятся. И лететь к «Свете» лучше напрямую, а то левый мотор что-то греется заметно сильнее правого…

Мотор сдох за двадцать километров до посадки, но это было уже неважно, лететь оставалось всего ничего, вполне и на одном моторе сяду, приходилось уже.

Когда уже начинало темнеть, «Светлана» легла на обратный курс. Пикировщики сделали еще по три вылета, подожгли склады с углем и разнесли корабль, который посчитали плавмастерской. А теперь нам предстояла дорога в Порт-Артур…

Потому что как только японцы поймут, что сейчас наша авиация может дотянуться куда захочет (а не понять это после сегодняшнего веселья трудно), они начнут делать выводы. Главный – снабжение по морю теперь безопасно только в нелетную погоду. Да и то не так чтобы очень, потому что есть еще и наши крейсера! А значит, генеральное наступление откладывть нельзя – или проводить его в ближайшее время, или вовсе от него отказываться! Вот только знать бы еще, куда они ударят – по Артуру или по Куропаткину? Вроде дожны по Артуру, по данным разведки, там почти две армии – но вдруг? Поэтому Кондратенко и был теперь представителем канцлера в Мукдене.

Утром мы подошли к Артуру. Вообще-то один из вариантов плана предусматривал, что от места бомбежки я полечу в Артур своим ходом, но отказавший мотор поставил на нем крест, и генерал-адмиралу пришлось малость подработать извозчиком. Именно подработать – операция по бомбежке обошлась мне в семьсот пятьдесят рублей, проигранных генерал-адмиралу во время ожидания и на пути в Артур.

Выгрузив меня и «Кошку», дядя адмирал уплыл, а я отправился навещать Макарова, лежащего в нашем поезде-госпитале. Деловой беседы не получилось, адмирал был еще слишком слаб, так что я просто пожелал ему скорейшего выздоровления от Гоши и от себя. Интересоваться ходом ремонта броненосцев я даже не стал – и так ясно, что в ближайших событиях они участия не примут, а до неближайших еще дожить надо… Вместо этого я заехал к племяннице.

Увидев меня, Маша хохотала минут десять, к вящему изумлению моей и ее охраны.

– Мюллер, блин, какой-то, – в голос ржала она, – неделю бомжевавший под платформой… погон у тебя с какой стороны? И кто тебя надоумил под эсэсовский мундир водолазку натянуть? А на голове у тебя что? Это тебе кажется, что фуражка, а мне так оно больше панаму напоминает! Да когда же мне мой фотоаппарат принесут, в конце концов? Ой, не могу…

И в результате теплой встречи с родственницей к Каледину я поехал не сразу, а сначала заскочив в свой поезд и переодевшись в авиационный мундир. Действительно, новая форма по мне еще не обмялась, опять же требуются мелкие доделки… Не будем травмировать старых соратников непривычным внешним видом.

Но через день Маща сменила настроение на прямо противоположное.

– Дядя Штирлиц, – заявила она прямо от дверей купе, – я вами восхищаюсь! Позвольте взять назад все недостаточно учтивые слова, произнесенные мной позавчера исключительно в растерянности от неожиданной встречи… Я, кстати, Гоше срочную радиограмму отправила – пусть хоть голову сломает, но найдет, чем таким этаким тебя наградить, небывалым… Потому как тридцать два миллиона за два неполных дня – это фантастика!

– Да в чем же дело, объясни толком? – возмутился я, хотя, в общем-то, уже догадывался о сути происходящего.

– Поверили! – восхищенно заявила Маша. – Мы же эту легенду про разгром Камимуры и возвращение Паши в Индийский океан больше для прикола запустили, а они – я до сих пор офигеваю – поверили! Лондонская биржа как закрылась после утренних торгов, так до сих пор и стоит… Так что все, можешь не волноваться, войну ты уже почти выиграл.

– А японцы-то чего молчат? – не понял я.

– Зачем молчат? Очень даже орут благим матом, только их плохо слышно. Кабель с Китаем в очередной раз оборвался, только-только починили… В общем, не меньше суток пройдет, пока до мира будет доведен их вариант текущих событий. Телеграф, он против радио как плотник супротив столяра… А потом, куда они особо попрут поперек фактов-то? Новейший крейсер Камимуры утонул? Утонул. Или сгорел? Нету его, короче. Сасебо ты разнес в щебенку? Вполне. Ну, разве что местами крупноват щебень получился, но для непросвещенной публики сойдет. Так что еще дня три мы с этой истории сливки-то поснимаем… Одуванчику, небось, опять какие-нибудь гроши перепадут? Ведь признайся, ты же наверняка ему собрался заплатить даже меньше миллиона! Перед уходом племянница спохватилась:

– Да, а что за путаница с этими тихоокеанскими эскадрами? Вчера еще была одна-единственная в Артуре, а сегодня котировки уже плывут помаленьку от действий второй и выхода куда-то третьей…

– А, – махнул рукой я, – обычный блеф. Вторая – это тот же Одуванчик, только без торпедных катеров и деревянной шхуны. А третья – это Рожественский, которого ты упорно величаешь через букву «Д». Нужели трудно запомнить, что его фамилия происходит не от рождества, а от рожи! Это мы с Гошей перед моим отъездом его срочно оприказили – за неделю собрать эскадру и дуть на Дальний Восток… Я, честно говоря, про него и забыл, а он, значит, почти месяц собирался? Ну, правда, он не в курсе, что на самом-то деле от него требуется только выйти из Балтики. Значит, говоришь, котировки? Это хорошо… и у японцев будет дополнительный стимул взять Артур побыстрее, до прихода этой самой третьей эскадры.