"Виктор Владимирович Фомин. Семь бед" - читать интересную книгу автора

попросил срочно прибыть усиленную тревожную группу, так же кодом сообщил о
перестрелке и о том, что мы пока живы и здоровы. Еще через пять минут я
отважился сходить к подстреленным китайцам, хотя Лешка меня уговаривал
лежать: "Все равно, если кто из них ранен, уже до смерти кровью истек, не
ходи! Они же все время по трое ходят, вдруг под пули влезешь!" Но я решился
- и в обход, чтоб не повторять ошибки и не влезть под Лешкин автомат, где
ползком, где бегом, отправился к лежащим неподвижно телам. Все время смотрел
сквозь ветки приближающихся кустов, где могла таиться быстрая смерть. От
страха даже дыхание прерывалось. Добрался, быстро осмотрел. Похоже, обоих
сразу наповал - в одном две пули, в другом три, все в корпус и навылет. Тела
трогать не стал, так же в обход почти бегом вернулся на место, где мы и
пролежали, почти не шевелясь, еще час до приезда тревожки.
После осмотра места стычки, проходящего под прикрытием двух пулеметов,
сложилась целая картинка. Зонд нес контейнер с какой-то аппаратурой, весьма
прочный и наглухо запертый. Китайцы, очевидно, запустили его вблизи границы,
но просчитались с ветром и тот, попав в яму холодного воздуха, не набрал
сразу заданной высоты, что и позволило его сбить. Убитые - в форме рядовых,
с обычным снаряжением и оружием. Рядом с местом, на котором я стоял (кстати,
довольно близко!), в земле дыры, оставленные пулями из их автоматов. Земля
там податливая, пули можно извлечь и предъявить на экспертизу в целости.
Вернулись с осмотра линейки начальник и его зам по боевой подготовке.
По их словам, прошли на нашу территорию только эти двое. Других следов и
каких бы то ни было перемещений на сопредельной стороне они не заметили.
Затем отвели меня в сторону и начался пахнущий трибуналом разговор. Действия
мои получались, мягко говоря, неквалифицированными. Дело в том, что часть
моих пуль по седловине между сопками вполне могла уйти на чужую территорию и
застрять там где-нибудь в деревьях. Хребет водораздела - это не стена, все
равно там есть и подъемы, и спуски. Это весьма скверно, потому как скандал с
китайцами после происшедшего неизбежен, а если они предъявят еще и мои пули
- из сержанта погранвойск можно запросто превратиться в подсудимого.
Все это я видел и сам, но от официального признания своими же офицерами
сник. От былого хорошего настроения давно уже не осталось и следа. Руки у
меня совсем опустились, голова повисла, и ни о чем, кроме нарушения закона,
я думать не мог. Пока ребята заканчивали осмотр, я сидел на земле недалеко
от убитых и смотрел в никуда. Подошел замбой и стал говорить что-то
успокаивающее, но я долго не мог разобрать, о чем это он. Наконец собрал
остатки воли, вслушался и понял, что он успокаивает меня по поводу убийства
двух человек.
- Да вы о чем вообще, товарищ лейтенант? - пробурчал я, встряхнув
головой и поглядев на него. - Какой там "долг, а не грех"?! Да имел я этих
паразитов!.. Еще не хватало из-за них мыло в башке гонять. Меня разбор
полетов волнует, а не эта дрянь.
Он улыбнулся, поднял меня, обхватил за плечи и сказал, пронзительно
глядя в глаза:
- Никто тебя никуда не отдаст, понял?
Подошел начальник, спросил весело:
- Чего расстроился, беззубый? Первый раз чужую душу на себя взял?
Я сплюнул зло и хмуро сказал:
- И этот туда же, архиереи, блин.
Замбой хлопнул меня по плечу и сказал начальнику: