"Бернар Ле Бовье де Фонтенель. Рассуждения о религии, природе и разуме " - читать интересную книгу автора

человека, могло быть сокрушено моими руками! Тщеславие это владеет законным
правом собственности на все человеческие творения: оно их создает, оно же их
может разрушить. Даже великие государства не имеют основания жаловаться на
то, что оно их ниспровергнет, когда будет на это иметь свой расчет; ведь они
не сумели бы доказать, что возникли независимо от него. И причинил ли
какую-то несправедливость городу Буцефалии царь, велевший сровнять его с
землею, чтобы почтить память своего коня? Не думаю: ведь город этот было
решено построить лишь ради утверждения славы коня Буцефала; следовательно,
он был предназначен для славы коней.
Деметрий Фалерский. По-вашему, в этом мире нет ничего прочного,
пользующегося безопасностью. Не знаю, дана ли она даже людям...
Герострат. Тщеславие играет их жизнями, как и всем прочим. Отец
оставляет большее количество детей, чем он в состоянии породить, дабы
увековечить свое имя; завоеватель, дабы обессмертить свое, истребляет
большее число людей, чем это ему по силам.
Деметрий Фалерский. Меня не удивляет, что вы пускаете в ход
всевозможные доводы с целью оправдать разрушителей. Но, в конце концов, если
средством упрочить свою славу является сокрушение памятников чужой, то, с
моей точки зрения, нельзя себе представить более неблагородного средства.
Герострат. Не думаю, чтобы оно было менее благородным, чем все
остальные; но я твердо знаю: необходимо появляться людям, которые этим
средством пользуются.
Деметрий Фалерский. Необходимо?!
Герострат. Вне всякого сомнения. Земля напоминает огромную доску, на
которой всякий хочет начертать свое имя. Когда такая доска заполняется до
отказа, необходимо стереть с нее имена, ранее там начертанные, дабы вместо
них написать новые. В самом деле, что было бы, если бы все памятники
древности сохранились? Новые поколения не знали бы, где поместить свои.
Могли ли вы надеяться на то, что триста шестьдесят статуй долго устоят на
своих пьедесталах? Разве вы не видите отлично, что слава ваша занимала
чересчур много места?
Деметрий Фалерский. Что ж, Деметрий Полиоркет задумал против моих
статуй забавную месть. Коль скоро они однажды были воздвигнуты по всему
городу, не следовало оставлять их там в подобном количестве.
Герострат. Да. Но разве не следовало понять до того, как они были
воздвигнуты, что их вообще не надо было воздвигать? Ведь подобные страсти
всем вершат и все разрушают. Если бы на Земле господствовал разум, на ней бы
вообще ничего не случалось. Говорят, что кормчие очень боятся тихих морей,
по которым нет возможности плыть, и страстно ждут ветра, рискуя попасть в
бурю. Человеческие страсти - это те же ветры, необходимые для того, чтобы
все приводить в движение, хотя они и являются часто причиной бед.

Пармениск, Феокрит Хиосский

Феокрит Хиосский. В самом деле, вы не могли больше смеяться после того,
как спустились в пещеру Трофония?
Пармениск. Не знаю, так ли уж мне не хотелось бы в свое время обладать
этим вашим талантом, даже такой ценой.
Феокрит Хиосский. А я - как хотел бы я сейчас обрести эту вашу
серьезность!