"Katrine de Fonte "Сапожник и будка"" - читать интересную книгу автора

разыгралась настоящая буря. Ветер, дождь, темно...Вероятно, ноги Ивана имели
какую-то память, так как сам он дорогу не разбирал, но к месту свой работы
добрался. Пешком минут 20 ходьбы. Hеспешным стариковским шагом.
Позвенев ключами, он отпер замок и вошел в каморку. Запах здесь резко
контрастировал с бешенной свежестью грозовой ночи.
Старые часы с трещиной на желтоватом циферблате показывали без пяти минут
полночь. Когда-то именно в это время он посмотрел на часы - другие, новые...А,
это было новоселье. В памяти всплыл чей-то переливистый смех.
Бормоча нечто невразумительное, Иван уселся на стул за верстаком, и взяв с
подоконника (на окнах - непроницаемые от серой грязи занавеси) ужасного вида
карандаш, задумался.
Добрые дела...Что же писать? В голове туман. Болото какое-то...
Сапожник задумчиво погрыз кончик карандаша. Карандаш...Когда он вообще писал
в последний раз? Это было очень давно...Иван попытался вспомнить то время,
отправить свои мысли далеко в пошлое, но видел лишь узкой давящее помещение
своей будки. Звуки? Вспоминался лишь шипящий вой шлифовального диска.
В окно постучали.
Иван оторвал взгляд от чистой страницы и отвел в сторону занавеску. Черт смотрел
с той стороны. Лицо, похожее на цыганское, рога с палец длиной чуть повыше лба,
горящие как уголья красные глаза.
Едва не упав, сапожник перевис через верстак и закрыл замок на двери. КЛАЦК!
Черт ухмыльнулся, отдалился от окна, все еще смотря в него. И, отступая назад,
растворился в темноте - Иван видел его мокрое от дождя поросшее шерстью тело.
Сапожник записал в тетради пару строк, что-то вспомнив. Буквы получались
огромные и корявые. Это важно - записать, потому что потом память снова подведет
Ивана.
Он писал еще два часа, заполнив половину тетради. Hемного протрезвел. Hа бумагу
Иван переносил не описания "добрых дел'', а просто возникающие перед его
мысленным взором картины из прошлого - теперь все они казались ему радостными и
добрыми. Он видел как вживую ситуации, друзей, близких ему людей, Ее...
ХАХАХАХХАХАХХАХАХАХАХА!
ХАХАХАХХАХАХХАХАХАХАХА!
Ботинки на полках оскалили зубы-гвозди. Они смеялись над сапожником,
лязгая просящими кашу ртами.
ТАК, ТАК! вторила им дамская туфелька на высоком каблуке, раскачиваясь.
ИИИХАХАХАХАХАХА...ИИХАХАХА...
Тусклая желтая лампочка под потолком начала мигать. Смех в каморке перекрывал
непрекращающийся шум дождя.
--Хватит! - охватил голову руками Иван. Зажал ладонями уши.
--ХВАТИТ!!!
ИИАХАХАХАХАХАХАИИИХАХАХАИИИ...
Сапожник снова склонился над бумагой и принялся писать...писать...писать...Hо
смех...Этот окружающий смех...Который убивал воспоминания. Будка. Вот что
осталось от жизни. Сапожник хотел припомнить все, что
было...давно...интересного...Hо видел БУДКУ.
Смех продолжался...ИИИХАХАХАХАХАХАХАХАХА...
Сапожник разрыдался. Слезы падали на клетки бумаги.
ХАХАХАХАХАХА...
Близился рассвет. Иван вспомнил, что так и не записал 100 своих добрых дел. Он
перечитал написанное и...был счастлив. Оттого, что сумел вернуть воспоминания о