"Джеффри Форд. Физиогномика ("Клэй" #1) " - читать интересную книгу автора

видение Отличного Города. Белый металл шпилей, башни и бастионы освещенные
солнцем самых светлых моментов памяти - И Город тоже закружился и растаял,
оставив меня в убогой комнатенке "Отеля де Скри".
В первый момент я решил, что снадобье сыграло со мной обычную шутку,
сжав два часа галлюцинаций до нескольких минут, но тут же заметил, что за
плечом моего отражения в зеркале стоит профессор Флок, мой старый наставник
из Академии Физиогномики.
Профессор выглядел довольно бодро для человека, покинувшего сей мир
десять лет назад, и довольно дружелюбно, учитывая, что именно по моему
обвинению он оказался в самом суровом из трудовых лагерей - на серных копях
у южной границы.
- Профессор, - обратился я к нему, глядя в зеркало. - Как всегда, рад
вас видеть.
В белой одежде, какую он обычно носил в академии, Флок придвинулся
ближе и положил руку мне на плечо.
- Клэй, - сказал он, - ты послал меня на смерть, а теперь призываешь
вернуться?
- Мне очень жаль, - возразил я, - но Создатель не желал терпеть вашей
проповеди терпимости.
Он с улыбкой кивнул:
- Это было глупо. Я хотел поблагодарить тебя, избавившего великое
общество от моих безумных идей.
- Вы не таите обиды? - уточнил я.
- Разумеется, нет. Я заслуживал того, чтобы изжариться, как кусок мяса
на сковороде, и задохнуться в серных испарениях.
- Тогда все в порядке, - кивнул я. - Как мне взяться за это дело?
- Двенадцатый маневр, - посоветовал Флок. - Анамасобия - это замкнутая
система. Достаточно прочитать каждого горожанина, изучить наблюдения и
выделить того, чьи черты выдают склонность к хищениям и психорелигиозную
зависимость от чудесного.
Я заколебался:
- Как проявляется последнее качество?
- В виде родимого пятна, родинки или бородавки, из которой растет
длинный черный волос.
- Так я и предполагал, - согласился я.
- И еще, Клэй, - добавил он, уже растворяясь в воздухе. - Полное
обследование тела. Не пропусти ни единого бугорка, ни одной складочки.
- Естественно.
Убедившись, что собеседник покинул меня, я растянулся на кровати,
заложив руки за голову и созерцая, как в дальнем конце комнаты медленно
выпрямляется иллюзорный Арден. Зеркало в его руках стало водопадом. Издалека
приглушенно доносились голоса Мантакисов, выкрикивавших что-то в припадке
ярости или страсти, и мне вспомнилось мое собственное последнее
романтическое приключение.
Несколько месяцев назад, засидевшись допоздна над делом Грулига
(кошмарным убийством министра финансов, голова которого оказалась отделена
от тела), я решил прогуляться по Верхнему Городу. Хрустальный лифт вынес
меня на шестидесятый уровень, под самую крышу, где под прозрачным куполом
располагалось кафе с удобными столиками. Играла арфистка, и в сумерках
смутно открывался вид в даль, простиравшуюся, казалось, до края мира.