"Кейт Форсит. Череп Мира ("Ведьмы Эйлианана" #5) " - читать интересную книгу автора

Ну-ух, значит, огромная-ух нора-ух, сказала карликовая сова, глядя на
Изабо своими немигающими глазами. Поскольку птица умещалась у Изабо на
ладони, сама Изабо казалась ей громадной. Буба распушила крылья, покрутила
головой, рассматривая, что находится вокруг, и поднялась в воздух. Движения
ее крыльев были почти бесшумными, поскольку мягкий пух заглушал шум. Белая,
как заснеженная земля, сова в один миг пропала из виду.
Изабо села на салазки отдохнуть, потом начала рыться в снегу своей
шпагой, разыскивая себе что-нибудь поесть. Хотя у нее еще осталось немного
припасов, они должны были уже скоро кончиться. От холода и усталости у нее
всегда разыгрывался аппетит.
Если бы Изабо была настоящей Хан'кобанкой, она выследила бы и убила
себе на ужин кролика или какую-нибудь птицу, или пробила бы во льду дыру,
чтобы закинуть крючок и попытаться поймать рыбу. Но она не была
Хан'кобанкой. Годы, проведенные с Мегэн Повелительницей Зверей, слишком
законченно сформировали ее характер и взгляды, чтобы она могла отнять жизнь
у другого существа. Поэтому несмотря на презрение и насмешки прайда, Изабо
упрямо продолжала отказываться убивать и есть мясо.
Еще совсем крошкой найденная старой лесной ведьмой в лесу, Изабо
привыкла почитать всякую жизнь и считала лесных жителей своими друзьями.
Хранителем ее опекунши был маленький донбег, и Изабо научилась разговаривать
на языках животных так же бегло, как говорила на языке людей. Убить кролика
для нее было столь же немыслимо, как убить близкого друга, поэтому во время
холодных темных месяцев, которые она проводила на Хребте Мира, ей
приходилось довольствоваться лишь тем, что она сама могла насобирать под
снегом. Большую часть запасов зерна, фруктов и орехов делали летом дети и
старики прайда, и они хранились в огромных каменных кувшинах в гавани.
Поскольку на лето Изабо покидала прайд, возвращаясь к своей семье, она не
участвовала в собирательстве, поэтому не могла просить, чтобы ей дали
большую, чем всем остальным, долю этого ревностно охраняемого запаса.
Поэтому каждая зима была для нее голодным временем, и она привыкла искать
съедобную кору и опавшие орехи, чтобы хоть как-то увеличить свой скудный
рацион.
Копание в снегу в поисках чего-нибудь съедобного каждый раз заставляло
Изабо ужасно скучать по своей опекунше. Хотя Мегэн Повелительница Зверей
теперь была Хранительницей Ключа Шабаша, самой могущественной колдуньей в
стране, Изабо до сих пор думала о ней, как о ворчливой старой ведьме,
вырастившей ее. Внезапно ей невыносимо захотелось оказаться в Лукерсирее,
грея ноги у камина Мегэн и слушая ее рассказы о Трех Пряхах. Наевшись до
отвала замечательно вкусных медовых кексов Мегэн, она могла бы пойти во
дворец навестить Изолт с Лахланом, и они вместе играли бы с их ребятишками,
а ее самый старый друг, циркач Дайд, пел бы какую-нибудь печальную любовную
балладу...
Изабо проглотила тугой ком, внезапно вставший у нее в горле. Если я
умру с голоду, то никогда не смогу вернуться домой, строго сказала она себе
и снова склонилась в поисках еды.
Когда маленькая сова бесшумно приземлилась к ней на плечо, Изабо
удалось разыскать лишь пригоршню лишайников и коры да несколько маленьких
орешков, и вид у нее был довольно несчастный. Буба щедро предложила наловить
каких-нибудь насекомых и поделиться с хозяйкой, но Изабо, передернувшись,
отказалась. В долине было темно и очень холодно, и она с радостью пошла