"Эдвард Морган Форстер. Машина останавливается (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

немедленно согласилась.
Люди во всем мире были теперь похожи друг на друга, но
стюардесса, быть может в силу своих неординарных обязаннос-
тей, отличалась некоторым своеобразием. Ей часто приходилось
разговаривать с пассажирами, не прибегая к помощи Машины, и
от этого в ее манерах появилось что-то эксцентричное и рез-
кое. Когда Вашти с криком отпрянула от заливавшего ее сол-
нечного света, стюардесса позволила себе чудовищную гру-
бость - она протянула руку, чтобы не дать Вашти упасть.
- Как вы смеете! - вскричала возмущенная пассажирка. - Вы
забываетесь!
Стюардесса смутилась и поспешила извиниться зато, что хо-
тела поддержать ее. Люди давно уже не дотрагивались друг до
друга. Этот обычай устарел в эпоху Машины.
- Где мы сейчас? - сухо спросила Вашти.
- Мы над Азией, - ответила стюардесса, изо всех сил ста-
раясь быть любезной.
- Над Азией?
- Извините, я привыкла называть места, над которыми мы
пролетаем, их старыми, немеханичными названиями.
- О, я припоминаю: Азия - это откуда пришли монголы.
- Прямо под нами, на поверхности земли, прежде стоял го-
род, который называли Симла.
- А вы когда-нибудь слышали о монголах и о брисбенской
школе?
- Нет.
- Брисбен тоже стоял на поверхности земли.
- А эти горы, направо, - разрешите, я покажу их вам, -
стюардесса приподняла штору, и далеко внизу показался Гима-
лайский хребет, - эти горы когда-то называли Крышей Мира.
- Как глупо!
- Видите ли, тогда, до эры цивилизации, считалось, что
они образуют непреодолимую стену и что эта стена упирается в
звезды, а над ней - только боги. Как далеко мы ушли вперед!
И все благодаря Машине.
- Все благодаря Машине, - как эхо отозвался пассажир,
стоявший в проходе, тот самый, что уронил вчера Книгу.
- А что это за белое вещество - вон там?
- Я забыла, как оно называется.
- Закройте, пожалуйста, окно. Эти горы не будят мыслей.
Северная сторона Гималаев лежала в тени, солнце освещало
склоны, обращенные к Индии. Леса, некогда покрывавшие эти
горные громады, в эпоху развития литературы были истреблены
- древесина шла на бумагу; снег на оголенных вершинах уже
озаряли первые утренние лучи, а в расщелинах Канчинжинга еще
дремали легкие облака. Внизу, в долине, виднелись развалины
городов, и вдоль полуразрушенных стен тонкими ниточками тя-
нулись реки, на берегах которых там и сям чернели отверстия
выходных воронок - опознавательные знаки современных горо-
дов. И над всем этим взад и вперед проносились воздушные ко-