"Ребекка Форстер. Оглянись на бегу " - читать интересную книгу автора

- С удовольствием. - Не в правилах Эрика было отказываться от дарового
угощения.
Они дошли до маленького офиса Маргарет Грант. Нет: теперь - офиса
Александера.
Александер открыл дверь. В приемной было тихо и пусто. Мужчины прошли в
кабинет; Александер указал Эрику на встроенный бар.
- Что предпочитаешь?
- "Джек Дэниелз", если есть. - Эрик удобно - нога на ногу - устроился в
кресле и расслабил узел галстука.
"Чудной парень", - думал он, глядя на босса. Никак его не разгадаешь.
Порой чертовски умен, а иногда... как будто его пыльным мешком по голове
стукнули. Но, гений он или идиот, деспот или либерал - Александер не из тех,
кто весь на ладони. Это Эрику нравилось. И не только это. Проницательным
взором опытного сердцеведа он видел то, чего не замечали другие: как бы
ожесточенно Александер ни отрекался от Маргарет, он оставался ее сыном.
- Разумеется, есть.
Эрик моргнул, возвращаясь к реальности, и обнаружил у себя перед носом
полный стакан. "Спасибо", - пробормотал он. Александер расстегнул пиджак,
сел напротив и отпил бренди с содовой. Прежде чем заговорить, он задумчиво
окинул взглядом аскетически обставленный кабинет.
- Не странно ли? - заговорил он наконец. - У матери был изысканный
вкус, но она его тщательно скрывала. Этот кабинет обставлен по-спартански,
словно комнатка какого-нибудь клерка, но если открыть бар... Чего там только
нет! Даже "Наполеон", представляешь?
- Я всегда восхищался баром вашей матушки, - улыбнулся Эрик и поднял
стакан. - Что ж, выпьем в ее память и за ее хороший вкус.
- Будь здоров.
Они выпили, не чокаясь.
- Слава Богу, она осталась только в нашей памяти, - пробормотал
Александер словно про себя. Он сделал большой глоток, отставил стакан и
остановил свой удивительный взгляд на Эрике. - Нелегкое время мы с тобой
пережили, верно? - осторожно начал он и замолчал, ожидая реакции своего
помощника.
- А чего вы ожидали? - ответил вопросом Эрик. - Вы не готовились к
политической деятельности; вы попали в сенат случайно. Неудивительно, что
вам пришлось туго, да и мне тоже.
- Ты прав. - Александер помолчал, затем продолжил: - Она заседала в
сенате почти двадцать пять лет. И перед этим десять - в конгрессе штата.
Итого - тридцать пять лет в политике. Мне было семь, когда все это началось,
и мой отец уже год как умер. Когда я подрос и начал что-то понимать, я
возненавидел мать за то, что, заботясь о "народе", она забыла обо мне.
Александер рассмеялся - удивительно открыто, без сарказма или затаенной
злобы. Эрик впервые слышал, как смеется его босс, - и этот смех ему
понравился.
Политики и простые люди похожи в одном: начав исповедь, они не
успокоятся, пока не откроют душу до конца.
- Ты, кажется, не удивлен, что я отношусь к ней без должного пиетета? -
улыбнулся Александер.
- Я давно заметил, что вы умны, - откровенно ответил Эрик.
- Ты так думаешь? Тогда объясни, ради Бога, почему у меня ничего не