"Алан дин Фостер. Приговоренный к призме" - читать интересную книгу автора

спину.
Его левая рука не двигалась совсем. А правая рука начала ужасно
болеть, когда он протянул ее к воде. Эта рука была серьезно повреждена,
точнее сломана, но он решил, что легче будет достать немного воды рукой,
которая еще хоть как-то действовала, чем пытаться включить кран с водой,
расположенный в шлеме.
Вскоре, однако, он понял, что, даже дотянувшись, не сможет поднести
воду ко рту, этому помешает пуленепробиваемое лицевое стекло. Правая рука
еле двигалась, и он решил оставить эту затею. Эта попытка утомила его так
же, как утомила и сама Призма с тех самых пор, как он ступил на ее
блестящую, вводящую в заблуждение поверхность.


Все казалось таким простым и честным на Самстэде. У него была
бесподобная возможность для продвижения по службе внутри компании. Никому
и в голову не могло прийти, чтобы он не выполнил задание. У него никогда
раньше не было провалов. У кого угодно, только не у Эвана Орджелла.
Методичный, великолепный, проницательный, неукротимый. А также
горящий желанием, повелевающий и самонадеянный. Все эти определения как
нельзя лучше подходили к нему с самого начала его карьеры. Таким видели
рядом с цветоложем каскалариана.
Благодаря этому своему незначительному достижению, он почувствовал
небольшую радость, и от этого на душе у него стало немного светлее.
Каскалариан выполнял в этом мире ту же экологическую функцию, что и
деревья на Земле и Самстэде. Хотя, строго говоря, его нельзя было назвать
деревом. У него не было ни листьев, ни хлорофилла. Состоящий из трех
частей ствол достигал в высоту трех метров. От него параллельно земле
росли острые шипы. Они обеспечивали охрану прозрачно-зеленоватого ствола,
в котором кишела жизнь. Некоторые части этого растения двигались. Это
растение напоминало Эвану осыпавшуюся рождественскую елку.
Все части сходились в середине ствола. Это пространство было строго
ограничено. Соревнование за жизнь внутри растения было жестоким и велось
постоянно, хотя все его части представляли собой замкнутые системы. Велась
борьба за еду, точнее, за солнечный свет.
Тонкий прозрачный наружный панцирь растения наподобие линзы усиливал
падающий на него солнечный свет. За панцирем виднелись формы, окрашенные в
голубой цвет и цвет морской волны. В некоторых местах можно было заметить
нездорово выглядящие розовые пятна губчатого вещества. Но таких пятен было
немного.
Каскалариан являлся органосиликатной структурой, как и большинство
жизненных форм на Призме, ибо этот мир зиждился не на углероде, а на
кремнии. Это был мир стекла, красоты и беспорядка.
"Неважно, - подумал Эван. - Неважно, дерево это или нет, тень есть
тень."
Он повернул голову и посмотрел вниз, туда где тек ручей. Прохладная,
чистая, бурлящая вода могла спасти ему жизнь, но он не мог дотянуться до
нее. Ручеек был полон снежных хлопьев, настолько крупных, что двадцать из
них заполнили бы его ладонь.
У каждой снежинки были маленькие прозрачные ножки, заканчивающиеся
плоскими подушечками. К их спинкам были прикреплены согнутые крылья