"Алан дин Фостер. Тар-Айимский кранг (Флинкс #2)" - читать интересную книгу автора

подобных. И все же, кто мог сказать что-либо точно, не проходи Мамаша
Мастифф в то время мимо загонов для рабов и не взгляни случайно в
определенном направлении, она бы никогда и не заметила его. По причинам,
которых она так никогда до конца и сама не поняла, она купила его,
вырастила, направила учиться ремеслу, как только он достаточно подрос. К
счастью, его театральные наклонности обнаружились в очень раннем
возрасте, наряду с его другими, довольно своеобразными, талантами.
Поэтому проблема выбора ремесла разрешилась сама собой. Он обладал
острой, хотя и несколько мрачной, наблюдательностью и поэтому сделался
своим собственным наилучшим учеником. Оно и к лучшему, потому что
артисты постарше всегда становились в его присутствии нервозней, чем
надо бы, и, предпочитая не признаваться в этом, объявили его
неподдающимся обучению и предоставили самому себе.

- 2 -

Она также достаточно рано внушила ему, что в Дралларе независимость
всегда была чем-то больше, нежели неосязаемой мыслью. Независимость была
имуществом, несмотря на то, что ее не положишь в карман или сумку, и
поэтому должна цениться как таковое. И все же, когда Флинкс поймал
Мамашу Мастифф на слове и переехал жить отдельно, печаль долго не
отставала от нее, как новый слой краски. Но она никогда не открывала ему
этого из страха проявить слабость. Ни в словах, ни в лице. Его подгоняли
любовно, но твердо. К тому же она знала, что для нее смерть может прийти
в любое время, и хотела, чтобы это задело его жизнь как можно меньше.
Флинкс снова почувствовал в душе мягкую боль, как от подслащенного
зондирования, из-за знания того, что Мамаша Мастифф доводилась ему
приемной матерью, а не родной. Отцом его был случай, а наследием -
удача. О своих истинных родителях он ничего не знал, равно как и
аукционист. В его карточке имелось даже больше пробелов, чем обычно, она
не сообщала ничего, даже самой элементарной родословной. Помесь. Это
проявлялось в его длинных оранжево-рыжих волосах и оливковой коже.
Причина его сиротства навеки останется столь же неясной, как и лица его
родителей. Он дал потоку городской жизни войти к себе в мозг и затопить
неприятные мысли.
Один турист, более проницательный, чем большинство его собратьев,
заметил однажды, что идти через большой центральный рынок Драллара все
равно, что стоя в низком прибое давать лизать себя геометрически
терпеливым волнам. Моря Флинкс никогда не видел, так что сравнение это
оставалось неясным. На Мотыльке вообще было мало морей, и никаких
океанов. Только бесчисленные озера ослепительной голубизны, по сравнению
с которой лазурь казалась жалким подражанием.
Планета с необычайной быстротой выходила из своего последнего
ледникового периода. Быстро уменьшающиеся ледники оставляли ее
поверхность словно изрытой оспой сверкающей ляпис-лазурной глади озер,
прудов и больших водоемов. Почти ежедневные дожди поддерживали
установленный отступающими ледниками уровень воды. Драллару случилось
располагаться в исключительно сухой долине, хороший дренаж и отсутствие
ливней и, более специфически, грязи являлись одной из главных причин
роста города. Здесь купцы могли торговать своими товарами, а