"Алан Дин Фостер. Програмерзость" - читать интересную книгу автора

на противоположной стороне кабинки, Хаяки раздумывал, заказать ли тамбаки с
чипсами или фежоаду с барбекю из капибары*. [Капибара (Hydrocoerus
capybara) - водосвинка.]
Вскоре после того, как заказы обоих передали на кухню, появилась
официантка с кофе "кеоки" для Карденаса и двойным "эспрессо" и молочным
коктейлем для сержанта. Горячий и холодный для худощавого и массивного,
размышлял инспектор, взирая полусонным взглядом на подымавшийся над чашкой
парок. Путаница с отождествлением недавно попавшегося им трупа сталкивалась
в его мыслях со странной реакцией жены-не-жены покойного. Тут и интуитом
быть не нужно, и так понятно, что со смертью этого чистяка связано нечто
большее, чем обычное ограбление-и-раскулачивание. Это дело быстро
превращалось в самое натуральное безумие, невменяемость, напряжение мозгов,
бред. Карденас такого не любил. Ему, как и большинству полицейских,
нравилось, когда все складывалось прямо и просто. Четко и ясно уже на месте
преступления. Лучше б сканирование покойного чистяка вообще не дало никакой
идентификации, вместо того чтоб выдавать двойную.
Мелкая шайка нинлоков появилась раньше, чем заказанные блюда. Они
вразвалочку миновали протестующую дверь, шедший впереди долговязый чифладо
хлестнул ее спиннером, идент которого перекрутили так, что он теперь не
информировал, а отражал. За чингаруном амбулала группа негов и позок, хотя
определить с первого взгляда, кто из них кто, было трудновато. Хаяки
оглянулся через плечо, крякнул и помечтал, чтобы им поскорее принесли заказ
из впавшей в спячку кухни.
Хавку на подносе официантка доставила к другому столику. Один/одна из
нинов, неопределимого пола, просвиристел/а ей, сопровождая свист неприличным
призраком, сочащимся из губограммируемого стимстика у него/нее во рту.
Душистая дымовая скульптура окутала не желающую такого украшения официантку,
клубы бледной непристойности пристали к ней, словно клейкий воздух. Ей
пришлось отгонять клочья, размахивая руками. Смеясь над ее стараниями
сохранить достоинство, нины выгнали парочку студентов из-за особенно удачно
расположенного столика. Совершенно запуганная молодая парочка уступила его
без звука. Рассовав по карманам свои светящиеся виты, они поспешно выбежали
из ресторана.
Один из негов грубо схватил спешащую мимо девушку за зад. Хаяки начал
было подыматься, но Карденас сделал ему знак сесть. Нег подержал
перепуганную студентку несколько секунд, прежде чем отпустить ее. Инспектор
знал, что он отпустит. Этот антиоб выкаблучивал такую серию явных движений,
какую мог сынтуитить даже новичок.
Когда им принесли заказ, полицейские молча принялись за еду. Как и все
прочие в кафе, они не обращали внимания на шумные и грубые выходки шайки.
Коллективное хамство пока не являлось федеральным преступлением. Но
создаваемая нинлоками какофония никак не успокаивала и без того смятенных
мыслей Карденаса и не улучшала его пищеварения.
Почему та женщина не желала назвать им свое имя? Ведь она должна была
прекрасно понимать, они и сами могли вскоре его узнать, и обязательно
узнают. Почему она не признавалась, по крайней мере, в сожительстве с
Джорджем Андерсоном? Или с Уэйном Бруммелем?
- Йолаолла! Си - ты - ты, с мерзкими усами. Который сидит вон там
напротив эль гордо.
Не обращая внимание на это вмешательство, Хаяки продолжал доедать