"Мишель Фуко. Я минималиста" - читать интересную книгу автора

Мишель Фуко

Я минималиста

(Перевод Андрея Корбута. Источник: Foucault, M. (1988). Politics,
Philosophy, Culture: Interviews and Other Writings of Michael Foucault,
1977-1984. L, N.Y.: Routledge, pp. 3-16: The Minimalist Self)

С.Р. - Стивен Риггинс.
Ф. - Мишель Фуко.

С.Р. Одна из многих вещей, которые читатель может неожиданно для себя
обнаружить в вашей работе, - это высокая оценка молчания. Вы пишете о
свободе, которую оно приносит, его многочисленных причинах и значениях.
Например, в своей последней книге вы говорите, что существует не одно, но
множество молчаний. Можно ли сделать предположение о присутствии во всем
этом сильного автобиографического элемента?
Ф. Я думаю, каждый ребенок, воспитывавшийся в католической среде перед
самым началом или во время Второй мировой войны, имел опыт множества
различных способов говорения, как и множества форм молчания. Существовали
некоторые виды молчания, предполагавшие откровенную враждебность, как и
другие, которые означали глубокую дружбу, чувство восхищения, даже любовь. Я
очень хорошо помню, как встретившись с кинорежиссером Даниелем Шмидтом,
который посетил меня, не знаю уж зачем, спустя несколько минут мы
обнаружили, что нам совершенно нечего сказать друг другу. Мы провели вместе
время с трех пополудни до полуночи. Мы пили, мы курили марихуану, ели. И,
мне кажется, в течение этих десяти часов мы говорили не больше двадцати
минут. С этого момента между нами началась довольно длительная дружба.
Впервые для меня дружба зародилась в абсолютно безмолвных действиях.
Другой аспект этого восхищения молчанием связан, вероятно, с
принуждением к говорению. Ребенком я жил в буржуазном, провинциальном
окружении во Франции, и принуждение к говорению, к беседе с гостями было для
меня одновременно и чрезвычайно странным, и чрезвычайно скучным. Я часто
удивлялся, почему люди обязаны говорить. Молчание, наверное, гораздо более
интересный способ отношения с людьми.
С.Р. В культуре североамериканских индейцев молчание цениться гораздо
выше, чем в англо-говорящих и, как я полагаю, во франко-говорящих обществах.
Ф. Да, видите ли, мне кажется, что молчание представляет собой одну из
тех вещей, которые, к несчастью, были вычеркнуты из нашей культуры. У нас
нет культуры молчания; у нас нет и культуры самоубийства. У японцев, как мне
кажется, есть. Молодых римлян или молодых греков учили хранить молчание
различными способами, в зависимости от того, с кем они взаимодействовали. В
то время молчание было специфической формой переживания взаимоотношений с
другими. Вот это, на мой взгляд, достойно того, чтобы культивироваться. Я бы
хотел, чтобы молчание развивалось как этос культуры.
С.Р. Вы, похоже, очарованы иными культурами, и не только
существовавшими в прошлом; в течение первых десяти лет своей карьеры вы жили
в Швеции, Западной Германии и Польше. Это совершенно нетипичная для
французского ученого карьера. Не могли бы вы объяснить, почему покинули
Францию и почему, после вашего возвращения в 1961-м, вы, как я слышал,