"Гэлен Фоули. Надменный лорд " - читать интересную книгу автора

девушки. - Вы забыли, что гордыня - самый страшный из всех грехов. Именно
из-за нее Люцифер был низвергнут с небес.
- Все эти годы я стремилась выбить из нее этот порок, - заметила мисс
Броклхерст.
- Я тоже, - кивнул священник. - Но, увы, похоже, нас с вами постигла
неудача. - Немного помедлив, мистер Рид продолжал: - Помимо того наказания,
которое назначила вам мисс Броклхерст, вы, Фицхьюберт, получите свое и от
меня. Завтра зайдете ко мне в одиннадцать часов, чтобы получить воздаяние за
свой проступок.
Миранде почудилось, что сердце ее остановилось, но девушка, собравшись
с духом, все же кивнула в ответ - она знала, что иначе наказание будет еще
более суровым. Разумеется, ее в любом случае ждали розги, но утешало то, что
на сей раз ей удалось избавить от них Эми. Да и наказание - не самое
страшное. Было бы гораздо хуже, если бы она опоздала на сегодняшний
спектакль.
Тут мистер Рид снова окинул взглядом комнату, а затем молча направился
к двери. Мисс Броклхерст последовала за ним.
Эми осторожно приблизилась к девушке и обняла ее. Но Миранда
нахмурилась и отстранилась - она вдруг вспомнила про своего дядю,
отправившегося на войну. Ей казалось, что дядя Джейсон забыл о ней, и она
никак не могла простить ему это.
"Действительно, что ему понадобилось в Испании? - думала Миранда. -
Дядя отправился на поиски приключений, вот и забыл обо мне. Да, забыл о моем
существовании, даже после окончания войны не вспомнил о своей
незаконнорожденной племяннице".
Девушка надеялась, что дядя Джейсон наконец-то приедет и заберет ее, но
дядя по-прежнему не появлялся. А мисс Броклхерст, казалось, все чаще
напоминала ей о том, что она - незаконнорожденная, и эти напоминания были
гораздо оскорбительнее любых наказаний.
Миранда попыталась вспомнить лица тех, кто восторгался ее игрой и с
удовольствием слушал ее пение. Разумеется, она прекрасно понимала, что
спектакли и представления в "Павильоне" едва ли могли считаться настоящими
театральными постановками. Ее мать, известная актриса, побрезговала бы
подобным заведением. Что ж, ничего удивительного, ведь здесь в зрительном
зале сидели не лондонские аристократы, а рабочие с бирмингемских фабрик,
мастерских и пивоваренных заводов, да еще солдаты из местного гарнизона. Да,
Миранда знала, что "Павильон" - третьеразрядный театр, но ее это нисколько
не смущало; когда зажигались огни рампы, ей казалось, что она попадает в
волшебную сказку, и все вокруг тотчас же преображалось. Выходя на сцену, она
заставляла людей плакать и смеяться; когда же зрители ей аплодировали и
бросали цветы, она чувствовала себя по-настоящему счастливой.
И в такие моменты ей всегда вспоминалась прежняя жизнь, вспоминался
чудесный и беззаботный мир, в котором она жила, когда была маленькой
девочкой. В те годы отец был для нее образцом элегантности, а мать казалась
воплощением красоты и жизнерадостности. И родители безумно ее любили. О,
если бы только они обвенчались, она не осталась бы нишей. И если бы этой
ночью она убежала с труппой актеров и никогда больше не вернулась бы в
"Ярдли", то этому унизительному беспросветному существованию пришел бы
конец.
Но она не могла бросить Эми, не могла оставить ее беззащитной в этом