"Кристофер Фаулер. Комната воды ("Темный аншлаг" #2) " - читать интересную книгу автора

зрелища на земле, чем Лондон дождливым воскресным днем" - это слова Де
Квинси. Выбирайте, что вам больше по душе. Лондон - один из величайших
перекрестков человечества, нигде в мире вы не найдете такого количества
языков, религий и газет. Мы делимся на племена по возрасту, богатству,
классу, религии, вкусу и индивидуальным особенностям, и это разнообразие
порождает уважение.
Два члена группы закивали и повторили слово "разнообразие", словно
студенты языковых курсов на Оксфорд-стрит.
"М-да, тяжелый случай, - подумал Брайант. - Полцарства за чашку чая".
- Главная особенность Лондона - отсутствие формы. В каждом из тридцати
трех его районов есть зоны повышенной активности, своего рода вены, по
которым струится жизнь, но никакой заметной иерархии не прослеживается, и
связи между районами необъяснимо тесны. Лондонцы обладают крайне отчетливым
чувством дома, а посему гораздо важнее то, где вы живете, чем то, кем вы
являетесь.
Сам Брайант жил главным образом в собственной голове. "Помни о
фактах, - наставлял он себя, - они любят факты".
- У нас шесть королевских парков, сто шестьдесят театров, восемь тысяч
шестьсот ресторанов, триста музеев и примерно тридцать тысяч магазинов.
Каждый день фиксируется более трех с половиной тысяч правонарушений.
Бедность и богатство живут бок о бок, иногда на одной и той же улице.
Бомбежки опустошили трущобы и положили начало социальному заселению,
разрушая вековые классовые барьеры, превращая их идею в нечто загадочное и
вечно меняющееся. Лондон поистине непостижим.
Брайант перевел взгляд со своей не по погоде одетой публики на бурлящую
коричневую реку. Юные японцы, заскучавшие и замерзшие, принялись
фотографировать мусорные урны. Один из юнцов слушал плеер.
- Город жестокости и доброты, глупости и излишеств, крайностей и
парадоксов, - продолжал Брайант, повысив голос. - Почти половина всех
путешествий по столице совершается пешком. Город стекла, стали, воды и плоти
больше не пахнет пивом и кирпичом - он пахнет мочой и машинами. - Брайант
ткнул тростью с серебряным набалдашником в небо. - Арки палладианской
архитектуры[1] Лондона поднимаются и изгибаются в светской гармонии.
Стеклянные стены отражают влажные мостовые в благозвучных каскадах дождя. -
Он уже не обращался к группе, а просто озвучивал свои мысли. - Мы
приближаемся к зиме, когда вялый плод погружается в танатомимесис,
состояние, которое так похоже на смерть. Но город не умирает, а лишь
погружается в спячку. Холодный речной воздух ослабляет его дыхание, а вот те
лондонцы, что сидят по домам, измученные простудой и однообразием домашних
дел, наконец-то приходят в себя и снова обретают силу. Лондон и его жители -
паразиты, пойманные в ловушку постоянно развивающегося симбиоза. По ночам
местное население сбрасывает защитный панцирь благообразия и выкатывается на
улицы, бахвалясь и бранясь. Тут-то на сцену выходит старый Лондон, и
пляшущие пьяные скелеты покидают кладбища предместий, наполняя робкие сердца
ужасом.
Теперь даже самые выносливые слушатели были озадачены. Они
перешептывались между собой и качали головами, ведь их гид довольно сильно
отклонился от темы "Прогулка по историческим местам вдоль Темзы". Юные
японцы сдались и отстали от группы. Кто-то из экскурсантов довольно громко
заметил: