"Карен Джой Фаулер. Что я не видела" - читать интересную книгу автора

деликатной для обеденного времени, но Мерион, будучи доктором и, возможно,
более мужественным человеком, чем Арчер, в интересах женщин призывает
выслушать его. У женщины, которую увели из деревни, были месячные. И
бельгиец надеется, что мы по крайней мере не отправимся в гору с женскими
недугами в полном расцвете.
И так как он был врачом, я прямо сказала Мериону, что месячные у меня
легкие и редкие, и что я возлагаю ответственность за это на тяготы
путешествия. Я думала, что сразу его успокою, но мне следовало догадаться,
что не я являюсь его главной заботой.
"Беверли тоже упрямо не слушает меня", сказал он. "Слишком юная и
беспечная. Она берет пример с вас. Солидная, разумная и зрелая женщина,
вроде вас, могла бы ее слегка приструнить. Для ее же собственного
благополучия."
Женщина, которая вряд ли возбудит страсти обезьяны из джунглей, вот что
услышала я. Даже в моем расцвете я никогда не принадлежала к тому сорту
женщин, о которых пишут поэмы, но, казалось, услышать такое помещает меня
по-настоящему низко. Часом позже я разглядела в этом высказывании смешную
сторону, и Эдди, когда я созналась, тоже довольно быстро посмеялся надо
мной, но в то время я была глубоко оскорблена. Насколько разумно, насколько
зрело все это было?
Еще более меня рассердило то, как именно, по его мнению, я должна была
вмешаться. Арчер был убежден, что я соглашусь, чтобы спасти горилл, а Мерион
был уверен, что я соглашусь, чтобы спасти Беверли. Несколько мгновений я
испытывала ярость на этих мужчин, которые надеялись перехитрить меня, взывая
к тому, что воображали моей слабостью.
И Мерион надеялся больше, чем Арчер. Каким самодовольным он был, и как
я ненавидела его спокойное приятие любого преимущества с его стороны, как
если б оно было всего лишь его долгом. Ни единая белая женщина в мире еще не
видела диких горилл - мы были первыми - но я должна была отступить только
потому, что он меня попросил.
"Я проделала весь этот путь не для того, чтобы пропустить горилл",
сказала я ему так вежливо, насколько смогла. "Вопрос лишь в том, собираюсь
ли я на них только смотреть, или так же и стрелять." И с этим я его
покинула, потому что мои собственные чувства по данному вопросу были мне
самой еще неясны, и я не собиралась никому другому их выдавать. Я пошла
присмотреть за Эдди и провела остаток дня опустошая морилки, пришпиливая и
приклеивая ярлычки к их обитателям.
На следующее утро Беверли объявила во уважение к пожеланию Мериона,
что, когда вы выйдем, она останется в миссии. Как только можно быстро Уилмет
сказал, что его желудок так буйствует, что он тоже хотел бы остаться. Такое
всех нас захватило врасплох, потому что среди нас он был единственным
настоящим охотником. И это поставило Мериона в странное положение - мы,
похоже, больше нуждались во враче в горах, чем в миссии, но я догадываюсь,
что он скорее допустил бы, чтобы Беверли забрали гориллы, чем Уилмет. Он
суетился и потел над кучей подробностей, до которых никому не было дела, а
пока что день проходил в тайных совещаниях - Мериона с Арчером, Арчера с
Беверли, Рассела с Уилметом, Эдди с Беверли. К обеду Беверли сказала, что
изменила намерение, а у Уилмета произошло чудесное исцеление. И кода на
следующее утро мы вышли, то были в полном составе, однако с весьма сильно
натянутыми отношениями.