"Борис Фрадкин. Пять сотых градуса ниже абсолютного нуля" - читать интересную книгу автора

шиеся густыми, как и в молодости, придавали ему некоторую
привлекательность. И так как он никогда не носил головного
убора, даже в сильнейшие морозы, на него оглядывались на
улице.
Одевался Ефим Константинович всегда в один и тот же чер-
ный костюм, заметно выгоревший на солнце, и даже в жару не
снимал пиджака. Галстука не признавал, хотя сорочку застеги-
вал на все пуговицы." "Походка у него была неторопливой. Пе-
редвигался он, обычно сцепив руки за спиной и не глядя на
встречных, отчего часто не замечал знакомых. Появляясь на
работе, никогда не здоровался первым, а на приветствия отве-
чал или коротким кивком или нечленораздельным бурчанием.
На кафедре Ошканов сразу вызвал всеобщую неприязнь. Лапи-
на отказывались понять - принять человека, которому до выхо-
да на пенсию остается около двух лет! А ведь этот без пяти
минут пенсионер занял штатную единицу, на которую претендо-
вали люди и помоложе и несравненно перспективнее.
Лапин на все упреки только посмеивался, весело поблески-
вая прищуренными глазами.
...С Ошкановым судьба впервые свела его шестнадцать лет
назад в этом же городе, где он родился и жил до поступления
в столичный университет.
Ошканов явился в школу с общественным поручением - про-
честь старшеклассникам лекцию на тему "Машины - гиганты XX
века. Что и говорить, название лекции выглядело весьма инт-
ригующе.
Тем сильнее было разочарование школьников, когда с первых
же минут стало ясно, что будет не захватывающее повествова-
ние, а тоска зеленая. Лектор не обладал даром слова. Он не
говорил, а бубнил, почти не отрывая глаз от конспекта. И сы-
пал, сыпал цифрами. В его распоряжении не было даже ма-
ло-мальски подходящего наглядного пособия.
Вначале Юрий испытывал снисходительное сострадание к при-
липшему к трибуне человеку с лошадиным лицом. Невыразитель-
ность была не только в речи лектора, но и во всем его обли-
ке.
Наступил момент, когда терпение Юрия истощилось. Нет,
встать и демонстративно уйти показалось ему слишком благо-
родным выражением протеста. Уйти следовало этому никчемному
лектору.
Юрий начал демонстративно зевать, потягиваться, мотать
головой, словно вел отчаянную борьбу со сном. Зевота, как
известно, заразительна, и вскоре уже зевали два первых ряда
перед трибуной.
С удовлетворением юноша поймал на себе растерянный взгляд
лектора. Лектор начал терять нить доклада, сбиваться, повто-
рять уже сказанное. И вдруг закончил. Спросил, нет ли вопро-
сов. Вопросов, разумеется, не было. Лектор поспешно затолкал
листки конспектов в портфель, комкая их, и, даже не оглянув-
шись на сидевших в президиуме директора школы и двух класс-