"Анатоль Франс. Похвала Оливье" - читать интересную книгу автора

- Я так ловок, - молвил Гюон де Бордо, когда дошла до него очередь, -
что мне ничего не стоит незаметно подкрасться к королю и обрезать ему бороду
и брови. Завтра вы полюбуетесь славным зрелищем. И для этого мне не
понадобится даже тюленья шапка.
Доон де Майанс тоже сказал свое слово. Он пообещал за один час съесть
все фиги, лимоны и апельсины, что растут на деревьях в королевском саду.
Герцог Немон сказал так:
- Клянусь честью, я пойду в пиршественный зал, соберу все золотые чаши
и кубки и подброшу их так высоко, что они упадут прямо на луну.
Бернар Брабантский крикнул своим зычным голосом:
- Ну, а я еще не то сделаю. Слушайте меня, пэры. Вы знаете, что река,
протекающая через Константинополь, очень широка, ибо, оросив Египет, Вавилон
и рай земной, она близится здесь к своему устью. Так вот, я поверну ее русло
и заставлю течь по городской площади.
Жерар де Виан заявил:
- Пусть выстроятся в ряд передо мной двенадцать рыцарей, и одним
взмахом меча я подниму такой ветер, что все двенадцать упадут ничком.
Двенадцатым похвалился граф Роланд, который сказал:
- Я возьму мой рог[1], выеду в чистое поле и затрублю так громко, что
все двери в городе соскочат с петель.
Не принимал участия в похвальбе один только Оливье. Он был молод и
учтив. И Карл Великий нежно его любил.
- Сын мой, - обратился он к Оливье, - похвалитесь чем-нибудь и вы.
- Охотно, государь, - ответил Оливье. - Довелось ли вам слышать про
Геркулеса Греческого?[2]
- Что-то мне о нем рассказывали, - сказал Карл Великий. - Кажется, есть
такой идол у неверных, вроде их ложного бога Магома.
- Нет, государь, - возразил Оливье, - Геркулес Греческий был языческим
рыцарем и владел когда-то королевством. Он был человек достойный и отменно
сложен. Приехав ко двору одного императора, у которого было пятьдесят
дочерей-девственниц, он в одну ночь стал мужем всех пятидесяти, так что
утром все они оказались бывалыми и весьма довольными женщинами. Ибо он не
обделил вниманием ни одной из них. С вашего соизволения, государь, я
похвалюсь, что повторю подвиг Геркулеса Греческого.
- Боже вас сохрани, сын мой! - воскликнул император. - Вы совершили бы
страшный грех. Наверно, этот Геркулес был сарацином[3].
- Государь, - ответил Оливье, - я хочу за одну ночь проделать с одной
девственницей то, что Геркулес проделал с пятьюдесятью. И этой девственницей
будет принцесса Елена, дочь короля Гугона.
- В добрый час! - сказал Карл Великий. - Вы поступите по-рыцарски и
по-христиански. Но, сын мой, причем тут пятьдесят девственниц короля
Геркулеса? Если только дьявол не морочит мне голову, то речь идет всего лишь
об одной.
- Вы правы, государь, - тихо промолвил Оливье, - девственница
действительно только одна. Но она получит от меня столько приятных ей
доказательств моей любви, что если я буду их считать, то к утру на стене
появится пятьдесят крестиков. Таков будет мой подвиг.
Не успел граф Оливье договорить, как в колонне, поддерживавшей свод
зала, распахнулась потайная дверь. Колонна эта была полая, и в ней легко мог
поместиться человек, чтобы наблюдать и подслушивать оттуда. Ни Карл Великий,