"Дик Фрэнсис. Игра по правилам" - читать интересную книгу автора

встречались, он чаще рассказывал мне о своих "игрушках-безделушках", чем о
своей жизни.
- А почему вы спросили о машине? - поинтересовался молодой человек.
На его черной кожаной куртке рядами висели значки, а ярко-рыжая
шевелюра блестела от геля. "Потребность в самоутверждении", - подумал я.
- Она может стоять возле его дома, а может - и на какой-нибудь стоянке
в Ипсуиче, - объяснил я ему.
- Действительно, - задумчиво сказал он. - Теперь понятно.
На столе рядом со мной зазвонил телефон. После секундной
нерешительности Аннет подошла и сняла трубку. Послушав, она взволнованно
закрыла трубку рукой и спросила меня:
- Что делать? Это клиент, он хочет сделать заказ.
- У вас есть то, что ему надо?
- Да, конечно.
- Тогда все в порядке.
- Мне сказать ему о мистере Фрэнклине?
- Нет, - безотчетно ответил я, - просто примите заказ.
Она словно обрадовалась, получив указание, и что-то записала. Когда
Аннет положила трубку, я посоветовал всем по крайней мере до конца дня, как
обычно, принимать и выполнять заказы и, если кто-нибудь спросит мистера
Фрэнклина, просто сказать, что его нет и позвонить ему нельзя. Не стоит
говорить, что он умер, пока я не свяжусь с его адвокатами, банкирами и
прочими и не узнаю положение вещей. Все тут же с облегчением согласились, а
мужчина, что постарше, спросил, когда я смогу договориться о замене
разбитого стекла, поскольку это было в той комнате, где он работал.
С ощущением вязнувшего в зыбучем песке я ответил, что попытаюсь все
уладить. Я чувствовал себя чужим для этого места, для этих людей. Все, что
я знал об их работе, было: как найти те два красных камня в коробке с
наклейкой "MgAl2О4, Бирма".
В четвертый раз просматривая "желтые листы" телефонного справочника, я
наконец дозвонился туда, где мне немедленно пообещали вставить стекло.
Вокруг меня жизнь офиса шла своим чередом. Я стал звонить адвокатам.
Они были солидными, выражали сочувствие и готовность помочь мне. Я
спросил, не оставил ли Гревил завещания или, что меня особенно
интересовало, каких-либо просьб относительно похорон или кремации; если им
об этом неизвестно, то не могли ли они подсказать, с кем бы мне
посоветоваться, или я должен действовать по своему усмотрению.
В ответ раздалось характерное покашливание с последовавшим за этим
обещанием справиться в картотеке и перезвонить, и, к моему удивлению, они
свое обещание выполнили.
Мой брат действительно оставил завещание, которое они сами составили
по его просьбе три года назад. Они не были уверены, являлось ли оно
последним, но это единственное завещание, которое у них было. Они
просмотрели его. Гревил, педантично заявили они, не выразил никакой просьбы
относительно того, как поступить с его останками.
- Значит, мне.., я могу решать сам?
- Разумеется, - ответили мне. - Вы являетесь единственным исполнителем
завещания вашего брата. Так что вы обязаны принимать решения.
"Проклятие", - подумал я и попросил назвать имена тех, в пользу кого
составлено завещание, чтобы я мог известить их о смерти и пригласить на