"Дик Френсис. Второе дыхание" - читать интересную книгу автора

бывает, моя бабушка все еще была энергичной сотрудницей турагентства, где
она работала, сколько я ее помнил. Турагентство оказалось умным и вместо
того, чтобы уволить мою стареющую бабушку на пенсию, как делается обычно,
нашло ей новое занятие: она писала брошюры, где давала советы своим
ровесникам. В пятьдесят она писала: "Эти роскошные мальчики, которые учат
вас игре в теннис, работают за деньги, а не ради ваших прекрасных глаз". В
шестьдесят говорила об Австралии: "На Эйерс-Рок стоит взбираться, если вам
пять лет или если вы проворны, как горный козел". В семьдесят утверждала:
"Сейчас самое время повидать Великую стену. Сделайте это или смиритесь с
тем, что вы ее так и не увидите".
Судьба заставила ее смириться с тем, что многого она так и не увидит.
Ее довольно долго беспокоили странные приступы онемения в ногах, но бабушка
не обращала на них внимания. А в семьдесят четыре она отправилась выяснять,
много ли сил нужно, чтобы сплавляться на плотах по перекатам в верховьях
реки Колорадо. Нет, она не сплавлялась по перекатам сама - она расспрашивала
инструкторов. Она вовсе не была сумасшедшей. Ей платили за то, чтобы
выяснить, какие приключения подходят для ее возрастной группы, и, при
необходимости, сказать: "Это не для вас". Бабушке, в ее семьдесят четыре
года, вовсе не улыбалось бултыхаться на перекатах. Она спешила вернуться
домой и потому решила не принимать всерьез чередующиеся приступы жара и
озноба. А потом она застряла в аэропорту, и ей пришлось полдня ждать, пока
заменят самолет, который должен был отвезти ее в Англию. Она написала мне из
аэропорта открытку - я, разумеется, получил ее только три недели спустя.
В открытке говорилось:
"Милый Перри, мне ужасно не по себе при мысли об этом полете, но
следующий самолет будет только через пять дней. Береги себя. Я простыла.
Твоя бабуля".
За время длительного ночного перелета из Феникса в Аризоне в Лондон она
постепенно утратила силу в ногах, а на следующее утро, когда самолет
благополучно приземлился в Хитроу, вся нижняя часть тела у нее отнялась.
Бабушка с трудом добрела до поста иммиграционной службы. Больше она не
ходила.
Последовали часы тревожных расспросов, и наконец нам сказали, что все
дело в менингиоме, незлокачественном, но твердом образовании, которое
выросло внутри позвоночного столба и теперь давит на спинной мозг.
Дружелюбные и явно всерьез озабоченные доктора извели вагоны стероидов.
Стероиды не помогли. Пришлось делать операцию. Хирурги долго обсуждали, что
надо делать, и сделали все очень тщательно, но во время операции были
повреждены сосуды, снабжающие кровью спинной мозг, и стало только хуже.
Когда бабушке бывало не по себе, с этим обычно стоило считаться.
Ей было не по себе в тот день, когда она проделала восемнадцатичасовое
путешествие, надеясь уговорить моих упрямых родителей оставить свой любимый
дом, - лишь затем, чтобы увидеть, как этот дом взорвался, похоронив их под
собой. Не по себе - хотя и не так сильно - ей было и в тот день, когда мне
сломали лодыжку тележкой для гольфа. А еще раз мы не поехали кататься на
горных лыжах в одну долину, только оттого, что бабушке снова стало сильно не
по себе. И благополучно избежали гибели под снежной лавиной.
Когда улеглась медицинская пыль, моя бабушка, теперь уже не шустрая,
принялась отпускать шуточки насчет "частичной бездеятельности". Она ужасно
боялась, что ее "уйдут на пенсию". Однако этого не случилось. Ей поручили