"Рэндел Фрейкс, Вильям Вишер. Терминатор" - читать интересную книгу автора

возникнут подозрения, он без личного досмотра сумеет объяснить им, из чего
стреляет и как.
На светлом утреннем небе не появилось ни облачка. Необычное тепло для
начала марта, но Риз застегнул свой плащ на все пуговицы.
Такого одиночества, которое охватило его здесь, он раньше не знал.
Разведчик еще несозданной армии, он, соблюдая осторожность, добежал до
конца переулка, окинул цепким взглядом проспект Уилшир, выросший перед
ним, и как ни в чем не бывало пересек улицу, на которой уже появились
первые прохожие. Обитателей городских окраин среди них почти не было. Чаще
всего ему попадались рабочие. Одни ожидали автобуса на стоянке, другие
выходили из него, торопясь в свои цеха и мастерские.
Риз никак не мог привыкнуть к этому спокойному, расслабленному ритму
довоенной жизни. Он жил в мире других скоростей, другого темпа. Мог ли он
представить себя Там, прогуливающимся по улице, пригреваемой солнцем?
Через пять шагов его бы не стало. Потому что днем хозяйничали _о_н_и_.
Людям, в лучшем случае, оставалась ночь. Разум твердил ему, что сейчас он
в полной безопасности, но ему пришлось взять себя в руки, безжалостно
подавить вошедший в плоть и кровь инстинкт самосохранения, чтобы сделать
первый, такой трудный шаг из сумрака переулка в шумную суету проспекта.
Нельзя сказать, чтобы Риз в своем наглухо застегнутом плаще,
скрывавшем шрамы от лазерных излучателей, заметно отличался от множества
других прохожих, спешащих по улице в этот ранний час. Но, присмотревшись,
можно было сказать со всей определенностью: он не вписывался в городскую
толпу. Необычно серьезный вид, лихорадочный блеск неулыбчивых глаз
выделяли его даже в тех кварталах, где привыкли к крутым парням. Дикая,
неприрученная пантера, затравленно озирающаяся среди пестрого, роскошного
и обреченного на гибель зоопарка.
Он осторожно ступал по тротуару, присматриваясь к пестрой мозаике
проплывавших мимо лиц. Неуловимая общность этих лиц бросилась ему в глаза.
Их объединяла трогательная, щемящая душу наивность, наивность людей, не
предполагающих о своем скором конце. В глазах стариков было трагическое
неведение, и от этого они казались моложе. Мальчишка в вылинявших джинсах,
пристроившись на скейтборде, выписывал фигуры слалома. Он виртуозно
объезжал прохожих, умудряясь при этом вихляться под мелодию, гремевшую из
кассетника у него на плече.
С каждой минутой на улицах Лос-Анджелеса усиливалось вавилонское
столпотворение, оживали магазины, ослеплявшие Риза своими несметными
сокровищами. Ряды, множество рядов - радиоприемники, лампы,
стереопроигрыватели, телевизоры. Он видел витрину, сплошь заставленную
телевизорами, и все они были настроены на одну и ту же программу, так что
на сорока экранах Брайан Гамбл и Джейн Поли одновременно вели оживленную
беседу. Кричащая безвкусица бьющей в глаза роскоши потрясла Кайла.
Взгляд, привыкший к суровому однообразию впечатлений военной поры,
повсюду натыкался на избыток цвета и звука. На розовом с белым шатре, в
котором размещался цирк Пуссикэт Тиатр, гримасничала безобразная клоунская
физиономия. Красотки-великанши на рекламных щитах с улыбкой заманивали во
"Дворец Цезаря" [популярное казино в Лас-Вегасе], а мужественный ковбой
футов эдак в пять ростом сообщал, что подлинный вкус жизни можно
почувствовать лишь в краю Мальборо. Что это за место такое - Мальборо -
Риз понятия не имел. Зато реклама напомнила ему о еде. У него засосало под