"Макс Фрай. Русские инородные сказки - 4" - читать интересную книгу автора

Я обещала и позабыла.
Лепиловская квартира была огромна и наполнена тиканьем. Коллекция
механических часов пялила на нас циферблаты, большие, как лица. Хрустальные
светильники посылали по углам радуги. Лепилов был разведен и богат. Он
устроил в столовой полумрак и разлил по бокалам черное вино. Темная радужка
сливалась с его зрачками. Я была так взволнованна, что у меня не хватало сил
на счастье. Что-то разрывалось у меня в груди, от моего сердца словно
отделялись волокна.
В дверь позвонили. Лепилов поморщился и пошел открывать, специально
шаркая шлепанцами, чтобы показать, как идти не хочет. Его нет минуту, две,
пять, семь, десять, тринадцать, - сообщали мне стены, увешенные часами. Я
стала бродить по комнате, откинула штору - в окно просился снег, откинула
тафтяную занавеску - тропический гербарий, откинула другую. Рука моя
дрогнула, ткань зацепилась за стекло и сорвала его. Огромные, выцветшие,
давно убитые тропические бабочки под воздействием воздуха стали превращаться
в цветную пыль, в дрожание и трепет. "Нет!" "Да. Я люблю тебя. Ты хочешь
пойти со мной?" Я закричала: "Да! Да! Да!", - надеясь голосом заглушить свою
мысль. "Ты лжешь. Твоя душа кричит громче твоего рта. Я ухожу" Мертвое крыло
парусника прилипло к моей щеке. Я бросилась бежать, под ногой у меня
лопались сухие тельца бабочек с истлевшими крыльями. Лепилов лежал на пороге
с пулей в голове. Выстрел совпал с моим криком в комнате.
Лепилов занимался бизнесом и был кому-то должен. Я свидетельствовала в
суде, потом долго лежала в клинике. Врачи уверяли, что мой невроз погашен.
На самом деле я перестала прятаться от мысли: каким-то образом я навлекаю
смерть на тех, кого люблю. Смерти предшествует видение, связанное с
чешуекрылыми, и мое согласие на чью-то смерть вместо моей. Я решила наконец
с этой реальностью считаться.
Мысли о смерти, в том числе, и о самоубийстве, вызывали у меня
отвращение. Я избегала кладбищ, в кошмарах мне снились могильные кресты,
сделанные из огромных, с прихотливо изрезанными крыльями бабочек.
Я перевелась на заочное отделение и заточила себя на даче, там, где
умер мой отец. Я решила посвятить себя науке. Меня интересовала
геронтология.

5

Почти каждый день я заходила в поселковый магазин и иногда встречала
там доктора Штерна, довольно молодого, рослого человека с римским профилем.
Штерн никогда ни с кем не здоровался, хотя всех знал, и все его знали.
Сигареты он покупал без очереди. В поселке его не любили. Говорили, что он
берет взятки, спекулирует медикаментами, и что его сосед умер от
астматического приступа, потому что Штерн поссорился с ним накануне и не
оказал ему помощь. Штерн был холост и жил один. Я не замечала, что
враждебность окружающих и шушуканья за спиной ему досаждают. Однажды он так
свирепо посмотрел на свекровь Сони Берц, что старушка охнула и схватилась за
кофту в области сердца.
Через три недели жизни на даче я поймала себя на том, что Штерн не
вызывает у меня никакой антипатии, наоборот, кажется интересным человеком.
Не влюбляюсь ли я? О нет, это невозможно. Штерн - низок, груб, и только этим
и интересен - как агрессивное животное, выдающаяся особь. Я с охотой слушала