"Макс Фрай. Русские инородные сказки - 6" - читать интересную книгу автора

караван - к морю. Наконец Ветер не выдержал и тихонько кашлянул. Столб
медленно, словно во сне, повернулся к нему:
- Когда я был деревом...
Ветер поперхнулся пылью:
- Кем? Чем?
- Когда я обладал корнем и кроной...
- Вы бредите.
Столб пожал плечами и снова отвернулся. В глазах его блеснули слезы.
Ветер, устыдившись, пошел на попятный:
- Сглупил! Не обращайте внимания. Продолжайте, прошу вас!
Столб прикрыл глаза и, казалось, позабыл и о пустыне, и о нетерпеливом
своем собеседнике. Голос его внезапно окреп, будто до сих пор он спал и
только теперь, по прошествии немалого времени, пробудился от сна:
- Когда я был гибким и крепким деревом, осененным праздной листвой
деревом, светлым с прозрачною кроной деревом, поющим, покой-силу дарующим
деревом, все было иначе.
Я обитал в Перу, на склоне холма под названием Холм Благого
Предзнаменования.
Я плодоносил.
Я был истинно любящим деревом.
Корень мой уходил в землю на тридцать четыре меры - земля распахивалась
навстречу, и небеса принимали меня.
Когда я был деревом, существа этого мира приходили, чтобы отведать моих
плодов, укрыться под моей кроной, поглядеть на меня и показать детям,
внукам, дорогим чужеземным гостям, женам и дорожным попутчикам.
Я был весьма известным и всеми уважаемым деревом.
Мыши старались рыть норы вблизи от меня, и птицы в бессчетном
количестве вили гнезда в моих ветвях.
Паломники приносили мне жертвы воды и хлеба. Женщины исцелялись от
бесплодия, принимая мою кору как лекарство. Дикие свиньи приходили, чтобы
тереться об меня, они натирали свои щетинистые бока до блеска, и даже годы
спустя бока их лоснились.
Индейцы племени кечуа назвали меня Господь Всех Деревьев и почитали в
качестве племенного тотема. Раз в месяц они приходили, чтобы справить
Праздник моего Имени, и я щедро вознаграждал их, даруя племени процветание.
Кечуа хоронили мертвых в корзинах, сплетенных из моих волос, в такие же
точно корзины укладывали новорожденных. Жених предлагал невесте листья,
сорванные ранней весной. Если невеста готова была принять его, она жевала
листья и глотала мой сок. Я оплодотворял ее за девять месяцев до свадьбы, и
когда по прошествии следующих девяти месяцев рождался ребенок, Истинным
Отцом называли меня, а того, чье семя продолжало свой путь в отпрысках, -
Вторым Отцом.
Поколение сменялось поколением, округа преображалась: человеческие
селения строились, приходили в забвение и разрушались, реки разливались,
возвращались в свои русла и пересыхали, созвездия над головой меняли свой
ход, а я все стоял - крепкий, непоколебимый, могучий - дни и ночи напролет
беседуя с далеким твоим пращуром, Северным Ветром...
- Вот те на! - воскликнул Южный Ветер. - Стало быть, спесивый,
сбрендивший старикашка - твой старый кореш! Если все сказанное - правда, мы
с тобой - почти кровные родственники, так что - с тебя причитается! Я до сих