"Стивен Фрей. Афера" - читать интересную книгу автора

Комитета обладали одинаковым весом, но Филипелли поставил себя так, что само
голосование превращалось фактически в пустую формальность. Он правил работой
Комитета железной рукой, не оставляя места для споров и возражений.
Изысканностью манер Филипелли не отличался и всегда был готов пощипать
перышки у своих коллег. Он заручился негласным (впрочем, не являвшимся
секретом) обещанием президента приструнить любого члена КОР, если тот пойдет
против директора.
Стоило кому-нибудь высказаться неподобающим, с его точки зрения,
образом, как следовал твердый и незамедлительный ответ. Филипелли прерывал
оппонента либо мощным ударом большого черного молотка, либо презрительным
фырканьем, либо заявлял о том, будто время оратора истекло. Пусть его
считают деревенщиной и невежей - наплевать. Он приехал в Вашингтон дело
делать, и пока у него это отлично получается.
Большие старинные часы у двери пробили девять раз. Дождавшись, пока
стихнет звук последнего удара, Филипелли живо поднялся с места, снял свой
простой пиджак, повесил на спинку стула и, усаживаясь, закатал рукава
голубой рубахи. Собравшиеся смотрели на него; никому бы и в голову не пришло
избавиться от пиджака, не говоря уж о том, чтобы закатать рукава рубахи.
Только резко очерченные и жесткие черты лица придавали Филипелли
внушительный вид. Сложения он был среднего, да и роста тоже - пять футов
девять дюймов. Однако именно черты его лица производили на людей впечатление
устрашающее. Черные как вороново крыло волосы, гладко зачесанные назад с
помощью геля, оставляли открытым широкий, несколько скошенный лоб. Но на
затылке они топорщились, как иглы у дикобраза. Под тонкой, словно лезвие
бритвы, линией бровей глубоко сидели живые карие глаза. Нос у Филипелли был
длинный и заостренный, губы грозно сжаты, и вообще всем видом своим он
напоминал огромного орла на камине, нахохлившегося у него за спиной.
Черный молоток с позолотой с грохотом опустился на стол.
- Заседание объявляется открытым. - Хоть и родился Филипелли на Юге и
прожил там всю жизнь, говорил он в нос, что выдавало бруклинские корни.
Восемнадцать членов Комитета, все как один, выпрямились на стульях,
пытаясь придать своим лицам мрачное, как у Филипелли, выражение. Никто не
преуспел в этом.
- Девять часов, начинаем по расписанию, - с нажимом заговорил
Филипелли. - Президент Нью-Йоркского округа Федеральной резервной системы
Смит лишил нас удовольствия видеть его сегодня. - Филипелли указал на
свободный стул. - О причинах своего отсутствия он не удосужился уведомить
меня. Тем не менее приступаем к рассмотрению повестки дня. Благодарю всех за
пунктуальность. Президент округа Миннеаполис, Обрехт. Сегодня вы будете
голосовать вместо Сми...
- Я здесь, директор Филипелли. - Слово "директор" Уэнделл Смит
иронически выделил. Он непринужденно вошел в зал, приветливо улыбнулся
присутствующим, а Обрех-ту, явно обрадованному его появлением, пожал руку и,
понизив голос, извинился. После чего неторопливо проследовал на свое место.
Члены Комитета переглянулись и дружно откинулись на спинки стульев.
Облегчение испытал не только Обрехт. Смит был вторым по влиятельности членом
КОР, и, если бы не его появление, Филипелли асфальтовым катком прошелся бы
по сегодняшнему заседанию.
Филипелли наблюдал, как Смит открывает свой кожаный портфель и
раскладывает перед собой какие-то бумаги. Он ненавидел и презирал этого