"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу авторабумагами, расположился отец, и велела мне повторить вопрос. За ту минуту я,
разумеется, успел понять, что "жид" явно принадлежит к обширной категории вещей, о которых ни под каким видом нельзя говорить вслух. А я-то ведь по звучанию решил, что слово это связано с чем-то жидким... Отец долго смотрел на меня - точно с таким же выражением лица он слушал мой рассказ про "ливреев" в "Тревиннике". - Тебя кто-то так назвал? Я поспешно замотал головой, чувствуя, что лицо заливает краска. - Кто-то из одноклассников? - продолжал отец, не отводя внимательного вгляда. - Нет. - Что еще говорили? - Ничего. Он вздохнул и потер глаза, как делал в минуту усталости. - Не обращай внимания, - наконец произнес он. - Выбрось из головы. Брань на вороту не виснет, так? А если кто-нибудь еще раз обзовет, сразу сообщи мне, я поговорю с учителями. - Да нет, - уверяю я, - никто меня не обзывает. Но отец не унимается: с кем из одноклассников я подружился? Кто мой любимый учитель? Вошел ли я во вкус естествознания? А я зато никак не пойму, что плохого, если я ухожу из дому в пятницу вечером. Есть и другие загадочные вещи. Почему мой отец в жизни не убил ни единого немца? Почему никто из наших родственников не служит в Королевских ВВС? Почему у нас такая странная фамилия: "Уитли"? Почему нам нельзя называться как-нибудь иначе, вроде "Хейуард"? Что-то есть в нашей жизни школы, я обнаруживаю, что в залу меня не пускают, потому что там сидит какой-то унылый незнакомец, молча поджидает отца, а потом ведет с ним невеселую беседу, которую нам с Джеффом строго-настрого запрещено подслушивать. Уже скоро пора спать, а я только выскальзываю наконец из лап моей незавидной родни и сломя голову мчусь из дому прочь. Из калитки я выскакиваю с такой скоростью, что едва не налетаю на мать Кита. Она неторопливо идет по нашему Тупику. Мы останавливаемся как вкопанные, изумленные второй неожиданной встречей; оба обескуражены, словно столкнувшиеся нос к носу тигр и охотник на крупного зверя. - Господи помилуй, Стивен! Куда это ты так спешишь? - Никуда. Она, конечно же, сразу догадывается, куда я навострил лыжи. - Боюсь, Стивен, что Кит уже лег спать. Приходи лучше завтра. - Ладно, - невоспитанно буркаю я и так же внезапно, как выскочил, скрываюсь за своей калиткой. Потом, когда сердце в груди перестает бешено колотиться, я начинаю перебирать подробности нашей встречи, и меня поражает даже не столько ее самообладание, сколько кое-что другое: впечатление было такое, что она совершенно отключилась от окружающего мира. Глубоко ушла в собственные мысли. Вот почему ее так ошарашило мое появление. И обратилась она ко мне напрямую, по имени. Прежде, по-моему, этого не случалось ни разу. О чем же она думала? Я припоминаю выражение ее лица, голос, каким она произнесла "Стивен", и догадываюсь, что думала она о грустном. И тут мне, |
|
|