"Никки Френч. На грани" - читать интересную книгу авторакогда я жонглирую яйцами и разбиваю их. Они думают, я нарочно, чтобы
повеселить их. С куклами Зак управляется гораздо лучше меня. Я умею говорить только двумя голосами, да и то они почти одинаковые. Иногда мы приезжаем к клиентам с продуктами и посудой и учим детей готовить кексы, липкую сахарную глазурь и гамбургеры, вырезать формами для теста круглые сандвичи с ветчиной. Пока они жуют, мы убираем мусор и моем посуду. Если повезет, хозяйка напоит нас чаем. Я клоунесса, я паясничаю, поднимаю шум, бестолково мечусь и запинаюсь о собственные ноги. Зак - резонер, серьезный, даже мрачноватый. Мы только что отработали на празднике у пятилетней малышки Тамсин, перед целой оравой капризных девчонок в воздушных платьицах. Я взмокла, выбилась из сил и охрипла. Мне хотелось домой - вздремнуть, полистать газетку, валяясь в ванне. - Насекомые! - вдруг выпалил Зак. - Я слышал, один парень привозит на детские праздники жуков и ящериц и дает малышам потрогать их. И все в восторге. - Я не развожу жуков и ящериц. Он захлюпал коктейлем и задумался. - Еще лучше - достать какую-нибудь тварь, чтобы она всех перекусала... Нет, не пойдет. Нас засудят. Или подыскать зверюшек - разносчиков опасной болезни. Чтобы все эти крикуны заболели, но не сразу. - Заманчиво! - Песня "С днем рождения" - жуткая гадость, правда? - Терпеть не могу! - Сегодня ты жонглировала хуже некуда. - Знаю. Отвыкла. Больше нас туда не пригласят. Ну и хорошо - папаша Тамсин слишком распускает руки. - Я поднялась. - Хочешь, возьмем такси пополам? - Нет, обойдемся. Мы поцеловались и разошлись в разные стороны. * * * Последние несколько недель, с тех пор как ушел Макс, возвращаться в пустую квартиру стало неприятно. Я только-только начала привыкать к нему - к поднятому сиденью унитаза, к костюмам и рубашкам в шкафу, к свежевыжатому апельсиновому соку и бекону в холодильнике, горячему телу в постели. Ночью он шептал, что я самая красивая, а по утрам бранился и вопил, потому что я в очередной раз опаздывала. Он готовил мне еду и съедал то, что готовила я, тер мне спину и напоминал, что пора перекусить. Ради него я строила планы и вносила в жизнь коррективы. Иногда я злилась, мне не хватало свободы. Макс пилил меня, приучал к аккуратности и порядку. Твердил, что я разгильдяйка. И мечтательница. То, что раньше он называл моим обаянием, раздражало его. Он ушел, а я вдруг поняла, что мне больше не с кем делиться жизнью. Придется заново привыкать к одиночеству. К эгоистичным радостям. Зато теперь я снова могу жевать шоколад в постели, варить овсянку на ужин, смотреть по видику "Звуки музыки", лепить прямо на стену записки-напоминалки и дуться сколько захочу. Могу с кем-нибудь познакомиться и закрутить упоительный, безумный, |
|
|