"Зигмунд Фрейд. Толкование сновидений." - читать интересную книгу автора

немы?"
Легко понятно, почему странная склонность памяти в сновидении к
безразличному и поэтому незаметному должна вести к тому, чтобы вообще
исказить зависимость сновидения от бодрственной жизни, и, по крайней мере,
в каждом отдельном случае следы этой связи. Благодаря этому было возможно,
что мисс Уайтон Каль-кинс при статистической обработке ее собственных (и
ее сотрудника) сновидений насчитала все же 11 %, в которых нельзя было
проследить отношения их к бодрственной жизни. Гильдебрандт безусловно прав
в своем убеждении, что все сновидения разъяснились бы нам в своей
генетической связи, если бы мы каждый раз тратили достаточно времени на
исследование их происхождения. Он называет это, правда, "чрезвычайно
трудной и неблагодарной работой. Ведь в большинстве случаев пришлось бы
выискивать в самых отдаленных уголках памяти всевозможные, совершенно
ничтожные в психическом отношении вещи, а также извлекать наружу всякого
рода безразличные моменты давно прошедшего времени, по всей вероятности,
забытые в то же мгновение". Я должен, однако, с сожалением отметить, что
остроумный автор уклонился здесь от правильно избранного пути, - путь этот
несомненно привел бы его к самому центру проблемы толкования сновидений.
Работа памяти в сновидении безусловно чрезвычайно существенна для всякой
теории памяти вообще. Она показывает, что "ничто из того, что раз было
нашим духовным состоянием, не может совершенно погибнуть" (Шольц, с. 84).
Или, как выражается Дельбеф, "Всякое впечатление, даже самое
незначительное, оставляет неизменный след, который может вновь проявиться
бесконечное число раз", - вывод, к которому приводят также и многие другие
патологические явления душевной жизни. Следует не упускать из виду этой
чрезвычайной работоспособности памяти в сновидении, чтобы понять
противоречие, которое неминуемо должны выставить другие теории сновидения,
если они попытаются истолковывать абсурдность сновидений частичным
забыванием дневных восприятии и впечатлений.
Можно даже высказать и ту мысль, что сновидения сводятся вообще попросту к
воспоминанию, и видеть в сновидении проявление не успокаивающейся и ночью
репродуцирующей деятельности, которая служит себе самоцелью. Сюда
относится утверждение Пильца, согласно которому наблюдается определенное
взаимоотношение между временем сна и содержанием сновидений: в глубоком
сне ночью репродуцируются впечатления последнего времени, к утру же более
ранние. Такое воззрение опровергается, однако, уже тем, как сновидение
обращается с материалом воспоминания. Штрюм-пель вполне справедливо
обращает внимание на то, что повторения переживаний не проявляются в
сновидении. Сновидение, правда, делает попытку к тому, но нет последующего
звена: оно проявляется в измененном виде или же на его месте мы наблюдаем
совершенно новое. Сновидение дает лишь отрывки репродукции. Это безусловно
справедливо настолько, что позволяет сделать теоретический вывод. Бывают,
правда, исключения, когда сновидение повторяет переживания настолько же
полно, насколько способна на это наша память в бодрст-венном состоянии.
(На основании позднейших наблюдений можно добавить, что нередко мелкие и
незначительные занятия повторяются в сновидении, как например: укладка
сундука, стряпня в кухне и т.п. При таких сновидениях спящий подчеркивает
характер не воспоминания, а действительности: "я все это делал днем").
Дельбеф рассказывает про одного своего университетского коллегу, что он во
сне пережил со всеми деталями опасное путешествие, во время которого