"Валерий Фрид. 58 с Половиной или записки лагерного придурка" - читать интересную книгу автора

Варга, бывший в большом фаворе у Сталина. Дочь Варги Маришка была
ближайшей подругой Нины, а Мишина мать, член-корреспондент Акаде-
мии Наук Ревекка Сауловна Левина, работала вместе с Варгой. К сло-
ву сказать, ее тоже посадили - несколько погодя, по так называемо-
му "аллилуевскому делу". Ревекке Сауловне пришлось куда хуже, чем
нам: на допросах ее жестоко избивали, вся спина была в рубцах. На
свободу она вышла полным инвалидом, уже после смерти Сталина.
И еще - маленькое примечание к примечаниям. Я пишу по памяти
и заранее приношу извинения за возможные неточности - в отчествах,
названиях учреждений и т.п. Заодно хочу исправить чужую неточ-
ность. О нашем деле мне встречались упоминания в нескольких публи-
кациях. И во всех - одна и та же ошибка: Володю Сулимова называют
сыном "репрессированного в 37-м году председателя СНК РСФСР
Дан.Ег.Сулимова". Но наш-то не Данилович, а Максимович. Его отец
был работником не такого высокого ранга, как однофамилец, - но
достаточно ответственным, чтобы удостоиться расстрела.






- 39 -


III. ПОСТОЯЛЬЦЫ


Я рассказывал о тех, кто на Лубянке сильно портил мне жизнь -
о следователях. Теперь очередь дошла до сокамерников, людях очень
разных, которые, каждый по-своему, скрашивали мое тюремное житье.
Начну с Малой Лубянки, с "гимназии".
После двух недель одиночки меня перевели в общую камеру - и
сразу жить стало лучше, жить стало веселей. Моими соседями были
бывший царский офицер, а в советское время - командир полка
московской Пролетарской дивизии Вельяминов, инженер с автозавода
им.Сталина Калашников, ветеринарный фельдшер Федоров, танцовщик из
Большого Сережа (фамилию не помню, он недолго просидел с нами) и
Иван Иванович Иванченко. Позднее появился "Радек"; с его прихода и
начну.
Открылась с лязгом дверь и в камеру вошел низкорослый мужи-
чонка. Прижимая к груди надкусанную пайку, он испуганно озирался:
неизвестно, куда попал, может, тут одни уголовники, отберут хлеб,
обидят. Это был его первый день в тюрьме.
- Какая статья? - спросил Калашников.
- Восьмая.
- Нет такой. Может, пятьдесят восьмая?
- Не знаю. Они сказали - как у Радека. Териорист, сказали.
Все стало понятно: 58-8, террор. Радеком мы его и окрестили.
Настоящую фамилию я даже не запомнил - зато отлично помню его