"В.Фрин. Москва-Подольск-Москва [И]" - читать интересную книгу автора

пе, а с двумя оставшимися мы коротали время в дружеской беседе.
Услышав, что я был студентом ВГИКа, они проявили естественный ин-
терес к киноискусству: правда ли, что Любовь Орлова - жена режис-
сера Александрова? Да, правда.
Поезд остановился. Мы выскочили из вагона. ("Ребята, давайте
побыстрее! - торопил я. - Хочется поспеть до отправления. Ведь на
буферах ездил, на подножках, а тут..." - "Да поняли мы, поняли.
Успеем"). Бегом мы промчались вдоль состава, вбежали в комнату же-
лезнодорожной милиции - в торце станционного здания. Там нас
встретил низкорослый субъект в хромовых сапогах и пальто неприят-
ного серозеленого цвета. Физиономия у него была тоже неприятная.
- Расстегнитесь.
Я расстегнул шинель; он быстро и умело обыскал меня. Теперь я
сказал бы "прошмонал" - но тогда я лагерной фени не знал. И тем не
менее - сам не понимаю почему - спросил совсем по-лагерному:
- Чего ищешь, начальник?
- А что? Ничего нет?
К моему удивлению он отстегнул цепочку английских булавок,
которые мама прицепила к нагрудному карману, и отложил в сторону.
Трудно поверить, но я ведь и после этого ничего не заподоз-
рил! Я же говорю: бедное воображение.
Милиционер куда-то исчез, а я с двумя штатскими опять помчал-
ся по платформе - в обратном направлении. Опять попросил:
- Быстрее, ладно?
И опять мне ответили:
- Успеем.
Но вместо того, чтобы посадить меня в вагон, мои провожатые
свернули направо. Мы пробежали через зал ожидания и оказались на
привокзальной площади. Там стоял - прямо как в дешевом романе -
"черный автомобиль с потушенными фарами". А попросту - черная эмка.
Вот тогда - только тогда! - я понял: это арест. За что, поче-
му - этого я не успел подумать. Да в те времена арест был таким
привычным, неприятным, но никого не удивлявшим делом, как, скажем,
дождь или мороз. Я даже не испугался. А в голове промелькнули две
коротенькие мысли. Об одной я вспоминаю с удовольствием, о второй
- со стыдом. Собственно, первая была даже и не мысль, а так, ви-
денье. Мне представилось какое-то помещение, где на грязном полу
спят вповалку плохо одетые люди - то, что я часто видел в эвакуа-
ции, хотя бы на вокзалах. "Десять лет. Переваляемся!" - с уверен-
ностью сказал мне так называемый внутренний голос.
А вторая, стыдная, мысль была такая: в рюкзачке у меня две
банки, сгущенка и свиная тушонка. Я их собирался съесть в Туле
вдвоем с Юликом Дунским, а теперь имею право съесть все один.
Юлик тоже пошел добровольцем и получил направление в ту же
часть. Только уехал на четыре дня раньше. Когда через год мы
встретились в Бутырках, выяснилась, кстати, тайна моего купейного
вагона. Юлику дали билет в общий; там было тесно, и он пошел
искать, где попросторней. Поэтому чекистам пришлось в поисках
"объекта" пройти чуть ли не полсостава; Подольск проехали и в
Москву возвращались с добычей поездом. Неудобство, конечно. Вот