"Иван Фролов. Деловая операция (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

постичь ремесло газетчика.
- Благодарю вас, господин Краски.
Его лысина начала излучать солнечные зайчики, а я с тревогой ждал
дальнейших пояснений. Он вышел на середину кабинета, остановился возле меня.
- С особой радостью хочу сообщить вам об очередном задании редакции.
Вам предстоит поездка во Францию...
В другое время при известии о таком путешествии я бы не удержался от
ребячьего восторга... Но сейчас отъезд был для меня очень некстати. Ведь со
дня на день мог подвернуться клиент для мыслительного аппарата Боба Винкли,
и ужасно не хотелось, чтобы все самое главное произошло в мое отсутствие.
- Вы, конечно, знаете о завещании старого Тирбаха.- Краски глядел на
меня в упор.
Имя Эдварда Тирбаха не сходило с газетных полос. Это был
семидесятилетний магнат, владеющий военными заводами, банками, отелями,
состояние которого исчислялось миллиардами. Разумеется, немало места газеты
уделяли частной жизни Тирбаха. Писали, например, что он повздорил с сыном от
первого брака, Рудольфом, из-за того, что тот отказался исполнить его волю:
карьере бизнесмена он предпочел профессию художника. Для продолжения
образования Рудольф уехал в Париж и начал заниматься в Академии изящных
искусств. В ответ на это Эдвард лишил сына материальной поддержки, а все
свое состояние завещал молодой жене - Кэт Тирбах. И не исключено, что из-за
неравнодушного отношения к газетной шумихе вокруг своего имени сам
позаботился о том, чтобы это завещание стало достоянием гласности.
- Вы лучше других справитесь с этой задачей,- продолжал Краски.-
Разыщите Рудольфа Тирбаха и дружески побеседуйте с ним... Разузнайте
истинные мотивы его поступков ("Вот оно, началось!" - подумал я), проследите
за его отношениями с отцом, с детских лет, определите силу увлечения его
живописью или чем-то, а, может быть, и кем-то другим... Наконец, выясните
его перспективы на избранной стезе. Ну и так далее... Не мне вас учить. Дело
в том, что сейчас очень много говорят о завещании Эдварда Тирбаха, и, как
правило, осуждают его поступок. Мы должны дать объективную оценку этим
фактам.
- Симпатии автора, насколько я понимаю, должны быть на стороне отца? -
спросил я.
- Не обязательно.- Он не спускал с меня глаз.- Вы не учитываете
либерального духа нашей газеты. Кто в этом споре прав, вы решите сами.
Узнаете, насколько перспективно увлечение Рудольфа и стоило ли ему так
яростно противиться воле отца, чтобы семейное разногласие переросло в
конфликт...
Я понял, что Рудольф Тирбах может удостоиться благосклонного отношения
газеты только в том случае, если его увлечение не окажется безрезультатным.
А это могло выясниться очень не скоро.
Поэтому я должен был осветить в негативном плане, по всей вероятности,
чистые и благородные юношеские порывы. Задание пренеприятное.
Я попытался встать и объяснить свои сомнения, но Краски уже отвернулся
от меня: возражать не имело смысла. Я поблагодарил его за доверие и вышел из
кабинета. Вечером я уже прощался с Лиз, попросив ее сообщать мне телеграфом
все новые сведения о Бобе, и вылетел в Париж ночным рейсом, даже не
подoзревая, насколько это вынужденное удаление приблизит меня к деловой
операции друга.