"Вадим Григорьевич Фролов. В двух шагах от войны (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Я вскочил, но тут же меня повело куда-то в сторону и, если бы не
парень, я бы опять шлепнулся на кирпичи. Он подвел меня к лодке, и тут уж
я не побоялся брючки замарать, сел как миленький.
- Что случилось-то? - спросил парень. - Говори толком.
Тут я в первый раз посмотрел на него повнимательней. И чего это я на
такого парня орал? Нечего на него было орать - за версту видно, что он не
такой, как те. Девочки от такого наверняка с ума сходят с первого
класса... И я, чуть не плача от обиды и злости, рассказал ему все про тех
бандитов, даже фашистами их назвал.
- Ты того, полегче! - строго сказал он. - Большой тот - в тельняшке?
Губастый?
Я кивнул.
- Это Баланда, - уверенно сказал он, - соломбальский парнишка. Какой
он фашист? Так, шелапут... несчастный. Второй-то с ним маленький, чернявый
был?
- Да, - нехотя сказал я.
- Этот приезжий. Лешак его знает, откуда взялся? - сказал он, будто
удивляясь, и посмотрел на меня. - Ну, как, отошел?
Я помотал головой и потрогал затылок - болело здорово, но голова
вроде бы не кружилась. Парень осторожно расправил волосы у меня на затылке
и тихонько хмыкнул.
- Блямба! - сказал он с уважением. - Но крови нет. Тебя как зовут?
- Соколов Дима, - сказал я.
- Меня Антоном звать. А ты правда из Ленинграда? Давно?
- Недели две уже.
Он покачал головой, потом встал с лодки и сказал:
- Ну, ежели отошел, то айда Баланду и этого Шкерта искать.
- Да ну их! - в сердцах сказал я.
- Как это "ну их"?! - рассердился Антон. - Сам сказал: у вас
расстреливают. Ты как про Архангельск думать будешь?
- При чем тут Архангельск? - сказал я. - Просто обидно.
- У нас ничего... Двина вот, и вообще... - Он вдруг засмущался и
быстро спросил: - Ты в каком классе?
- В восьмом. А ты?
Он застеснялся еще больше.
- Тоже в восьмом. Ты не смотри, что я такой здоровый, мне всего-то
пятнадцать. У нас вся родня такая. Поморы мы... А в какой ты школе?
Со школой у меня дело обстояло неважно. Ведь в восьмом классе я
проучился только до ноября сорок первого - в это время в Ленинграде
оставалось не больше двух-трех школ на район. И получилось так, что ни в
одну из них я не попал: в ноябре заболел, потом уж было не до учения. А
сейчас уже последние числа мая, и занятия вот-вот кончатся.
- Да ни в какой еще, - сказал я с досадой. - Понимаешь, мать пока не
пускает. Говорит, после ленинградской голодухи окрепнуть надо. А я уже
ничего, отъелся.
- Чем ты у нас отъелся? - с сомнением сказал Антон. - Где живете-то?
- На Поморской. В конце.
- Наш район. Давай в нашу школу.
- Ладно... А что же я про хлеб-то скажу?
- Пошли вместе, - решительно сказал Антон.