"Рыжий ослик или Превращения: книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать" - читать интересную книгу автора (Норбеков Мирзакарим Санакулович, Дорофеев...)

Корзинка с чувствами

Впрочем, наяву ли всё это происходило, точно не известно. Кажется, Шухлик лишился чувств, стукнувшись о гранатовое дерево. Более того, потерял улыбку и сразу отстал от сада.

Несчастный и жалкий брёл он опять по пустыне, собирая, как грибы в корзинку, свои потерянные чувства. Сад Багишамал виднелся неподалёку, но никак не удавалось нагнать его. И Шухлику было так одиноко, что хотелось высказать все печали.

— Горе мне, горе! — сокрушатся он, оглашая пустыню воплями. — Я самый злополучный и невезучий из всех ослов: никому не нужен, никто меня не любит!

— Стыдно так говорить! — не выдержал сад Багишамал. — Тебя любит мама-ослица и лисы, которых ты освободил из плена! Разве этого мало? А ещё тётка Сигир, дядька Бактри и кошка Му-шука.

Но Шухлик не успокаивался:

— Эх, я самый глупый и бездарный осёл на свете! Ничего у меня не получается! Ни на что я c годен, только камни возить!

— Какая чепуха! — отвечал Багишамал. — Ты так умело, так хорошо ухаживаешь за мной! Тебе по силам вырастить среди пустыни свой сад, с которым будешь неразлучен, как черепаха Тошбака со своим домиком.

Каждый способен стать оазисом, куда со всех сторон приходят путники — напиться воды, послушать её журчание и просто отдохнуть в тени деревьев.

Шухлику безумно захотелось вырастить собственный сад, цветущий по утрам и дающий плоды к вечеру, — в своей душе и вокруг себя.

Он понял, что давно об этом мечтал!

Тогда он заберёт маму у хозяина Дурды, чтобы никогда больше не расставаться и жить в своём саду, бродя с ним по миру, принимая в нём уставших путников и странников. Как хорошо им будет вместе — маме, Шухлику и саду!

Вот его цель — вырастить сад в душе и вокруг себя л жить в нём вместе с мамой! А ведь недаром слова «исцеление» и «цель» растут из одного корня. И ещё «целый», что означает здоровый! Конечно, вряд ли больной и хилый достигнет своей цели.

Мечта порхала перед Шухликом, как прекрасная крылатая ослица, то отдаляясь, то приближаясь!

С чего же начать? Возможно ли на самом деле вырастить такой сад? И хотелось бы в это поверить, да трудно было. Шухлик очень сомневался в своих силах. Одно дело — таскать тяжёлые камни, рыть арыки и прокладывать новые дорожки. Тут нужна внешняя сила, мышечная. А для взращивания собственного сада — внутренняя, какая-нибудь подмышечная, которая находится, видимо, в душе.

Ещё вопрос: есть ли у ослов душа? Наверное, у хороших, достойных она есть, а у завалящих, вроде Шух-лика, — нету. Или просто спит глубоким сном?

И тут он почуял, как зыбучие пески расступаются под ногами, затягивают в бездну, имя которой — неуверенность. И вот уже лишь голова торчит на поверхности.

— Да что ты в самом деле?! — вытащил его за уши подоспевший Багишамал. — Подумай своей садовой башкой, может ли одна дождевая капля быть хуже или лучше других капель? Каждая по-своему хороша. Так и ты — единственный и неповторимый рыжий ослик. Поверь в себя, и всё одолеешь!

Действительно, Шухлик разбежался и легко перепрыгнул зыбучие пески, очутившись на твёрдой почве. Он уже собрал довольно много потерянных чувств — целую корзинку с верхом.

— Выброси оттуда поганки, то есть все дурные чувства, — посоветовал Багишамал.

"Собирал-собирал, а теперь выбрасывать? — задумался ослик. — Как-то жалко. Всё-таки, какие бы ни были чувства, а свои, не чужие".

— Если хочешь вырастить сад, — настаивал Багишамал, — освободись для начала от трёх «3» — злости, зависти и злословия! Слышишь, как звонко зуззат, или жужжат, точно навозные мухи. От них прежде всего тебе самому дурно. Они и солнечные дни превращают в пасмурные.

Сохрани только добрые чувства, которые создают оазисы в пустыне! С ними ты всемогущ — любые препятствия рассыпятся перед тобой в прах.

"А если в корзинке одни поганки да мухи? — испугался Шухлик. — Всё выкину и останусь совсем бесчувственным ослом. Стыда не оберёшься!"

— Знаешь ли, никто не рождается злым и грязным, — снова донёсся садовый голос. — Однако в мире есть зло и грязь. Они проникают в тебя незаметно, как пыль. Как песчинки, которые тащит с собой ветер-суховей, нанося целые барханы. Но если в душе добро и любовь, ты защищен, будто бы вокруг тебя густой сад.

Подумай, ты живёшь на этом свете, что само по себе чудесно. Не это ли причина для радости?

— Легко сказать! А у меня от этой жизни всё ноет и поскуливает внутри, — вздохнул Шухлик. — Сплошные преграды и загвоздки — ни обойти, ни объехать!

Сад Багишамал был совсем рядом, рукой подать. Казалось, склоняется и заглядывает в глаза рыжему ослику. Шелестит каждым листочком и каждой травинкой, пытаясь втолковать что-то очень важное:

— Все загвоздки в твоей голове. Хотя бы сделай вид, что очень счастлив! И это будет первый шаг. Попробуй измениться и думать только о хорошем. Тогда и жизнь твоя переменится к лучшему. Ты сможешь управлять ею, как велосипедом.

Шухлик покачал головой:

— Да вряд ли я так смогу! И на велосипеде сроду не сидел. Один раз только и видел, когда меня на него обменяли.

— Займись-ка собой, любезный садовник! — воскликнул сад Багишамал. — Ты убираешь опавшую листву, присматриваешь за моими тропинками и родником. День ото дня я лучше, чище. Так последи и за своими мыслями, и за своей душой, и за своим телом! Им так же, как саду, необходимы забота и внимание.

— Ах, некогда мне! — махнул ослик и хвостом, и ушами. — Времени не хватает.

Багишамал зашумел, как от порыва ветра:

— Значит, учтивый дурень, тебе некогда жить! Имей в виду, «не-ког-да» — очень длинное слово! Бесконечное! И тянется до самой смерти, цепляясь за тебя когтями! А "времени не хватает" — так обычно говорит твоя лень!

— Да разве я лентяй! — возмутился Шухлик, едва не рассыпав из корзинки оставшиеся добрые чувства. — Тружусь с утра до вечера!

— О, лень так разнообразна! Столько видов и подвидов! У каждого своя собственная лень, — разъяснял Багишамал. — Матушка-лень, тётушка-лень и бабушка лень. Есть, как ни странно, даже дядюшка-лень. Понятно, что жалко гнать от себя таких близких родственников!

Ослик заинтересовался:

— А у меня какого вида? Бабушка или тётушка? Крупная или мелкая?

— Одному лень мешает бегать, другому ходить. А третьему и сидеть-то лень, — продолжал сад. — У кого-то она размером с комара. Хлопнешь, и нету! А может быть такая, которую и лопатой не пришибёшь. Твоя хорошо известна — братец-лень по имени Танбал. И похоже, он очень велик!

Шухлик сразу увидел братца Танбал а. Ох, до чего толстый, неповоротливый и равнодушный, как бегемот. Вот разлёгся на дороге и не позволяет ослику заняться собой. Даже не даёт в сад войти, который все-г о-то в двух шагах. Возможно ли договориться с Тан-балом или придётся бороться?

— Разрешите пройти, — вежливо попросил Шухлик.

Но Танбал и ухом не повёл. Глаз не приоткрыл.

— Прочь с дороги! — крикнул тогда рыжий ослик. Ни ответа, ни привета! Лежит братец-лень, как бревно.

Шухлик упёрся плечом, лягнул копытом и спихнул его в канаву. Очухался наконец Танбал. Заворчал, заёрзал, норовя из канавы выползти.

— Так легко от меня не избавишься! — пыхтел он и сопел. — Эй, запомни, куда бы ты ни отправился, сорок дней буду на твоём пути! И посмотрим ещё, кто кого!

"Ну и братец у меня! От такого натерпишься!" — подумал Шухлик.

Вошёл в сад Багишамал — и очнулся под гранатовым деревом.

Уже рассвело. Рядом сидел тушканчик Ука, разглядывая «фонарь» на лбу рыжего ослика.

— Откуда такая прелесть? — спросил он.

— Бодался вот с этим деревом, — честно ответил ослик. — Довольно-таки весело! Быстро засыпаешь и видишь поучительные сны.

— Везёт некоторым! — сказал Ука и ускакал по своим делам.

"Какой милый тушканчик, — подумал Шухлик. — И хвост у него с кисточкой, как у меня!"

Оглядевшись, он заметил рядом пустую корзинку. Все добрые чувства, которые там оставались, вернулись обратно к Шухлику. Вместе с улыбкой. В общем-то, он прекрасно чувствовал себя этим утром, будто освободился от кучи мусора, мешавшей видеть, слышать и дышать.

Мимо, постукивая иголками, проходил угрюмый дикобраз Жайра. Шухлик кивнул ему:

— Привет! Доброе утро!

И дикобраз вдруг расцвёл, как диковинный цветок, вроде огромного репейника. Начал шаркать ножками и похрюкивать:

— Привет! Рад вас видеть! Утро очень доброе! — Глядел он, правда, исподлобья, но такая уж физиономия у дикобраза. Иначе глядеть не может.

Шухлику хотелось улыбаться всем подряд и говорить: "Доброе утро!" А потом: "Добрый день" и "Добрый вечер". Он скакал по саду, как тушканчик Ука, помахивая хвостом с кисточкой. И едва не наступил на крысу Каламуш, которая, принюхиваясь и чихая, сновала меж деревьями с узелком на спине, будто собралась в дальнюю дорогу.

— Здравствуйте! — крикнул Шухлик. — Добрый день!

Крыса вздрогнула и поднялась на задние лапы.

— Прощай, рыжий пень! — ухмыльнулась она. — Я покидаю этот паршивый сад — здесь слишком чисто для меня. А поблизости есть подходящее местечко.

Ещё накануне Шухлик, если бы и не сказал, то непременно подумал: "Какая противная крысина!" Однако теперь, расставшись с дурными чувствами, он спросил:

— Хотите, подвезу?

— Ты что, в самом деле такой улыбчивый болван? — огрызнулась крыса. — Или просто придуряешься? — Оскалилась и заспешила прочь из сада Багишамал, попискивая на ходу: — Дурень, скотина и обалдуй!

— Прощайте, — ответил Шухлик и на минуту погрустнел, задумался: не стоило ли сохранить в корзинке хотя бы парочку поганок или навозных мух?

Конечно, нелегко становиться с каждым днём лучше, хоть на куриный шажок. Но всё же стоит попробовать. Это так приятно и празднично! Ощущаешь, что не только ты, но и весь мир вокруг стал чуть-чуть поучше. Ну самую малость. На дне корзинки.