"Георгий Георгиевич Фруменков. Узники Соловецкого монастыря " - читать интересную книгу автора

застенок. Так начались "хождения по мукам" юного моряка,
продолжавшиеся без перерыва более 27 лет - до 31 декабря 1765 года
(дата смерти Куницына).
После пятилетнего заключения власти решили, что самым подходящим
"смирительным домом" для критически мыслящего матроса может быть
Соловецкий монастырь, и направили его туда навсегда в каторжные
работы.
В 1743 году последовал указ синода соловецкому архипастырю:
"Матроса Никифора Куницына за богоотступное своеручное его письмо,
какое писал ко князю тьмы, содержать в вечных монастырских до смерти
его никуда неисходных трудах и чтоб за такое его тяжкое перед богом
согрешение во всю свою жизнь приносил господу богу покаяние, приходя с
работы в церковь ко всякому славословию по вся дни"(14).
В Архангельск Куницына привезли "заклепанным в кандалы" и до
отправки на остров посадили в караульный дом на Соломбальской верфи.
Весной у посадского человека, холмогорца Семена Петухова, было ряжено
(нанято) судно, и узника отправили на Соловки. Инструкция предписывала
конвою держать Куницына в пути "под крепким караулом... и никакого
послабления ему не делать, дабы на водяном пути не мог учинить над
собой какого страху".
14 июня 1744 года Куницына сдали монахам. Как это делали со всеми
арестантами, у матроса по реестру приняли его небогатый скарб. Среди
вещей нового ссыльного оказалась медная чернильница. Платье и обувь
Куницына отдали на хранение в кладовую, а соучастницу "богомерзких
поступков" матроса отправили на Большую землю. Куницын был
единственным из всех соловецких арестантов, который привез на каторгу
письменные принадлежности.
В первый год пребывания в монастыре Н. Куницын по неосторожности
чуть было не натворил беды. Он бросил непогашенной свечу. Счастливый
случай предотвратил неизбежный пожар. По этому поводу матросу пришлось
давать письменное объяснение.
В последующие годы Н. Куницын принес монастырским старцам немало
хлопот. Матрос оказался менее смирным, чем многие его товарищи по
несчастью. Бунтарский дух жил в нем. Н. Куницын не раз протестовал
против несправедливости, вслух осуждал соловецких святош и крохоборов,
за что несколько раз был штрафован на монастырском "лобном месте". В
архивохранилищах находятся восемь различных дел с жалобами монастыря
на строптивого матроса, который "властям нагло некую напрасную обиду
поношением учинял".
В 1747 году Куницын при народе отругал и высмеял архимандричьего
прихвостня, старосту дьячьей службы Арсения Арефьева, а без свидетелей
нанес ему "оскорбление действием": ударил рукою в грудь "весьма
крепко"(15).
Выступал Н. Куницын и как агитатор: ходил по кельям ссыльных и
бранил "поносными речами" архимандрита. Матрос вовлек в "непристойные
разговоры" о монастырской верхушке других ссыльных - Афанасия Кискина
и Федора Васильева. Когда об этом стало известно монахам, на
арестантов, замешанных "в поношении главного властелина", посыпались
новые репрессии.
А. Кискина определили в тягчайшие кузнечные труды, а Ф. Васильева