"Сюхэй Фудзисава. История телохранителя " - читать интересную книгу автора

Заслышав Матахатиро, из дома вышла толстая старуха и осведомилась о
цели его прихода. Через некоторое время на пороге появилась молодая женщина
лет двадцати. Она была так красива, что трудно было отвести взгляд. По всей
видимости это и была О-Тое, о которой говорил Китидзо, - наложница оптового
торговца сандалиями-сэтта[5] по фамилии Такурая, лавка которого находилась в
районе Регоку-снэдзава.
Увидев Матахатиро, женщина присела на дощатый настил и жеманно сложила
руки на груди:
- Ах, как хорошо, что вы пришли. А то все нет никого и нет, я уже
думала послать человека к господину Сагамия, чтобы напомнил о моей
просьбе, - она приветливо улыбнулась, слегка склонив голову набок. -
Пожалуйста, проходите.
Обрадованный таким радушным приемом, Матахатиро переступил через порог
и прошел в чайную комнату.
- О-Еси-са-а-н! - звучным голосом позвала женщина, усаживаясь перед
продолговатой жаровней-хибати.[6] Появилась давешняя старуха, с
заговорщицким лицом разложила чайную утварь и скрылась. Женщина налила
Матахатиро чай, а сама подвинула к себе курительный набор и набила табаком
тонкую трубку.
- Вы не курите? - спросила она, изящно выпуская струйку дыма.
- Я с вашего позволения воздержусь.
- Ах, вот как. Какой серьезный молодой человек, - сдержанно засмеялась
женщина, прикладывая к губам тонкие пальцы. Кожа ее отливала редкой
белизной. Она была не просто белой, а какой-то сияющей, словно ее натерли до
блеска. Картину дополняли большие, резко очерченные глаза и слегка
выступающая нижняя губа. Красавица, да и только.
"Какие же они всегда ухоженные, все эти любовницы и содержанки", -
думал Матахатиро, с интересом глядя на женщину. При этом он вспомнил
потемневшие от солнца и тяжелой работы лица домохозяек, живущих в трущобах,
где он снимал комнату. Их хватало на все: они находили себе дополнительный
приработок, отправлялись на поденные работы со своими мужьями, до хрипоты
лаялись друг с другом, встречаясь у колодца, там же зачастую устраивали и
потасовки, поколачивали своих бестолковых мужей, ругали непослушных детей -
и только на уход за собой у них не оставалось ни времени, ни сил.
Но более всего Матахатиро радовало то, что ни простолюдинки из
доходного дома, ни эта женщина, сидящая перед ним, не чурались его из-за
принадлежности к самурайскому сословию. Когда Матахатиро только поселился в
доме за храмом, соседи какое-то время присматривались к нему с недоверием,
обычным по отношению к чужакам. Но всего через месяц-полтора, стоило только
окружающим увериться, что он осел здесь прочно и надолго, семья, снимавшая
соседнюю комнату, уже угощала его соленьями, сосед с противоположной стороны
пару раз зашел одолжить риса, а хозяйка из дома напротив привезла ему
подарок, который купила во время паломничества в какой-то далекий храм.
Жители трущоб обращались к нему просто "сударь".
В его родных местах такого отношения к самураю даже представить себе
было невозможно. Более того, за исключением бродячих ронинов, которые
появлялись ниоткуда и исчезали в никуда, Матахатиро не знал ни одного
самурая, который не имел бы своего сюзерена. Заведенный порядок строго
требовал, чтобы даже отставные воины продолжали жить в соответствии со своим
статусом.