"Лука Ди Фульвио. Чучельник " - читать интересную книгу автора

рассеянно обвел взглядом внешний мир. Магазины уже подняли жалюзи,
покупатели так и снуют туда-сюда. Перед главным входом маячит полицейский
фургон, рядом современная караульная будка с пуленепробиваемыми стеклами.
Возле нее стоят и болтают двое полицейских в бронежилетах, как положено по
уставу. За домами напротив ничего не видно, но он знает, что там порт.
Сердце города. Он повернулся к столу и снова взял в руки желтый листок, на
котором написано имя девушки с большой грудью. На бланке заявления на
неизвестных злоумышленников есть и ее адрес. Он отлично знал этот переулок в
старом городе, и ему не составило труда вообразить ветхую, изъеденную мышами
и сыростью калитку, которую она каждое утро изо всех сил толкает обеими
руками, преодолевая сопротивление ржавых пружин. Этими нервными и тонкими
ручками, которые так дрожали, когда она подписывала заявление, что его так и
подмывало взять их в свои, унять дрожь, согреть.
Он хотел было скомкать и выбросить листок в корзину, но удержался, сам
не понимая почему. Вместо этого положил его в ящик, на самое дно, под груду
бумаг - полежит да и забудется. И листок, и девушка.
И принялся за работу. За свою миссию. Снял трубку и набрал номер
другого участка. Чтобы разобрать его, пришлось поднести к самым глазам
смазанный факс.
Что-то в этом тройном убийстве касается его лично. И той причины, по
которой он пошел служить в полицию.

III

Внушительная светлая постройка, отделанная квадратными гранитными
плитами, с широкими окнами, похожими скорее на больничные, чем на
университетские, выросла перед ним, как это бывало каждый вторник. И лишь
тогда профессору Авильдсену удалось выбросить из головы мрачные мысли по
поводу забастовки мусорщиков, одолевавшие его всю дорогу от виллы до
городского центра. Темно-зеленые контейнеры в кузовах машин были
переполнены, напоминая вывихнутые, не закрывающиеся челюсти. Нестерпимо
видеть город, брошенный на произвол судьбы, на бесстыдное зарастание
отбросами. "Что-то дико непристойное есть в этих язвах", - сверлила мозг
навязчивая мысль, и, додумав ее до конца, он опять возвращался к ней, не в
силах найти выход из лабиринта.
Но, поднимаясь по лестнице к группкам студентов, которые, сгрудившись
на площадке, курили, обменивались телефонами, как будто перед расставанием
навеки, профессор немного оживился.
Он шел по хитросплетению пропыленных коридоров, слушая неясный гомон
своего курса; шум становился все отчетливее по мере приближения к
двустворчатой, исчерканной посланиями двери красного дерева, и профессор уже
предвкушал момент, когда створки захлопнутся, как врата его царства, и
оставят внешний мир снаружи. Что ему теперь до забастовки мусорщиков?
Аудитория освобождала его не только от мусорных куч, но и от самого себя.
Прежде чем преодолеть последнюю пядь, отделявшую его от блаженства, он
глубоко вдохнул и открыл в улыбке белоснежные зубы. И затем вступил в святая
святых. Толпа студентов понемногу угомонилась и стала рассаживаться.
Курносый толстяк со свинячьими глазками и зубами грызуна затаил
дыхание. Несколько минут назад, когда в аудитории еще никого не было, он
начертал на некогда черной, а со временем выцветшей доске вереницу похабных