"Лука Ди Фульвио. Чучельник " - читать интересную книгу автора

театральным эффектом, составившим разительный контраст первому и
выразившимся в напряженной тишине зала. - Личный фетиш нового повелителя,
который тем не менее обязан воздать почести старому, жить по его указке,
выстраивать свое существование по образу его головы.
Взяв блюдо с опасно балансирующей головой и держа его на вытянутых
руках на уровне груди, Авильдсен благоговейно, как жрец, свесил свою голову
и пошел по залу. Девушки оборачивались ему вслед, парни напускали на себя
небрежный вид, но старались поскорее отвести глаза от мумифицированной
головы.
Когда он проходил мимо нее, Джудитта поймала взгляд профессора, и ей
показалось, что глаза его светятся затаенным торжеством. Человек и голова
оставляли за собой шлейф запахов плесени и ароматического масла, - более
точно Джудитта определить не смогла.
Завершив шествие, профессор вернулся на кафедру и возложил на
столешницу фетиш. При этом волосы мумии лишь еле заметно взметнулись, не
иначе, были сделаны из пакли. Затем он поставил на место цилиндр и
мучительно медленно защелкнул замки. Голова скрылась из вида, но Авильдсен
чувствовал, что она не перестала внушать аудитории страх. Оставь он ее
открытой до конца лекции, глаза студентов привыкли бы к морщинистой,
потрескавшейся коже, к пакляным волосам, к тяжелым, будто сделанным из
папье-маше векам. А прикрытая, она материализовалась в их сознании,
приобретя фантастические черты, каковых в действительности не имела. Теперь
она виделась каждому во всем своем устрашающем величии, каждый создал для
себя мысленный образ, затрагивавший самые слабые струны сознания.
- Однако вследствие смерти близкого человека или какого-либо стихийного
бедствия даже простые члены общины могут стать табуированными. Они не имеют
права дотрагиваться до собственной головы, им запрещено даже подносить ко
рту пальцы с пищей, и они вынуждены, подобно собакам, опускаться на колени,
нагибаясь к миске с едой, которую выносят им за околицу. Отчего? Мои коллеги
дают немало объяснений этому факту, и на различных научных симпозиумах
каждый ожесточенно отстаивает свою точку зрения. Но истина... истина,
которую вы должны усвоить, состоит в том, что первобытный человек обладает
абсолютной мудростью. Мыслям, зафиксированным в той или иной форме, в
деревню хода нет. Взбаламученным мыслям человека поставлена преграда.
Призраки? Идеи? Не важно, как их называть. Но это мысли, идущие из головы к
рукам, а от рук с пищей распространяющиеся по всему телу. Отравляющие его.
Дикарь, как нам угодно его величать, несравненно честнее нас. Он знает, что
на некоторые мысли налагается табу... - Авильдсен обвел взглядом слушателей
и добавил страдальческим голосом: - Что их нельзя впускать в голову.
Джудитта слушала очень внимательно. Не только ловила каждое слово, но и
вникала в то, что за ними, что внутри их. Профессор Авильдсен теперь как
будто говорил с кем-то одним, кого он хорошо знает. Она обернулась, ища
того, к кому обращался лектор, но лица студентов показались ей какими-то
безнадежно однообразными.
- Но тогда почему эти табу касаются и вождя? Почему он тоже не может
дотрагиваться до головы? Почему не может есть сам, а его непременно должны
кормить? В чем смысл такой унификации? Никто не может подняться выше своей
головы. Почему? Почему у повелителя та же участь, что и у всех? Почему та же
изоляция, та же отчужденность касается и божка? Разница между повелителем и
подданными, разница между святым и грешником, разница между калекой и