"Франц Фюман. Памятник" - читать интересную книгу автора

он решил, будто попал в вагон для каких-то высокопоставленных персон, и
даже принялся искать другой вагон); дело дошло до того, что от крайнего
огорчения Жирро ударил по лицу своего либротеррианского коллегу, когда тот
позволил себе пошутить о дорогах Унитерры; впрочем, этот поступок заслужил
безоговорочное одобрение новоаккредитованного атташе по микромеханике при
посольстве Унитерры на Либротерре. "Геройский поступок во славу любимой
отчизны!", "Враждебной выходке дан достойный отпор!", "Деятели
отечественной науки с честью выдерживают суровы испытания!" - вот какими
заголовками отметили это событие унитеррианские газеты, опубликовавшие
также многочисленные читательские письма, где все единодушно заверяли, что
они гордятся званием гражданина такой страны, которая дала миру таких
ученых, как Жирро. Атташе по микромеханике составил для правительства
специальный доклад о случившемся, где приписал патриотический порыв Жирро
своей воспитательной работе, якобы настойчиво проводившейся им, атташе, за
что и получил вскоре дипломатический чин старшего атташе. А ведь ко
времени того происшествия он состоял в своей должности всего третий день;
узнав о повышении этого дипломата в чине, Жирро впервые почувствовал
склонность к цинизму.
На торжественный пуск горного завода (входные билеты в виде акций
продавались по бешеным спекулятивным ценам) старший атташе по
микромеханике со всеми своими двенадцатью сотрудниками был приглашен лично
Марком Корнелиусом Атером; дипломат настоял на том, чтобы в число
сопровождающих включили и Жирро; когда граждане Унитерры вышли из
спецпоезда и взглянули вниз на возвышающийся на фоне ледников завод,
который и в этот торжественный день не был украшен ни флагами, ни
транспарантами, ни венками - даже дымок не вился над ослепительно белым
квадратом на серебристом кремниевом плато, - старший атташе по
микромеханике высказался в том духе, что вот, дескать, где можно увидеть
истинный символ антигуманной сущности Либротерры, ее исторической
обреченности. Он не сказал почему, но все согласно кивнули.
- Загнивают, - проговорил дипломат. Жирро поддакнул, и вскоре ворота
за ними закрылись.
Торжества по случаю пуска завода, все еще окруженного атмосферой
таинственности (наиболее крупные ставки, принятые на тотализаторе,
выглядели так: один к полутора ставили те, кто предполагал, что завод
будет выпускать нефть, один к двум - золото, один к пяти - плутоний, один
к восемнадцати - консервированную кровь, один к восемнадцати с половиной -
искусственные удобрения, ставки на неудачу проекта вообще не принимались),
начались с выступления Марка Корнелиуса Ашера Второго.
Весь в черном, с подобием нимба, поблескивающим вокруг головы, стоял
он на скромном подеста из платины.
Он знает, задумчиво начал Марк Корнелиус Ашер Второй, и его манера
говорить выдавала человека, научившегося молчать, пока мысль не созреет, -
он знает, с каким нетерпением все человечество по эту и по ту сторону
разделяющей мир границы (тут последовал легкий поклон в сторону
представителей Унитерры, на который те единодушно ответили смущенными
улыбками) ожидало сегодняшнего триумфа микромеханики, призванной возвысить
очищением хаос дикой природы до высот сущностной организованности. Он
знает также, продолжил М.К.Ашер после паузы, во время которой его взгляд,
а следом и взгляды гостей, медленно обошел цех, чей интерьер как нельзя