"Франц Фюман. Капитуляция (про войну)" - читать интересную книгу автора

перед покойником по стойке "смирно" и выбросил вперед руку. И жандарм тоже
встал "смирно" и тоже выбросил руку. Потом лейтенант опустил руку и
отвернулся от покойника, и жандарм тоже опустил руку и повернулся к
лейтенанту.
- Что же, господин лейтенант, теперь будет? - спросил жандарм.
- Прежде всего выкурим по сигарете, чтобы прийти в себя, а потом
поднимемся по склону, оглядимся и двинемся на соединение с нашими частями.
- Так точно, господин лейтенант, - сказал жандарм.
- Одно ясно - большевикам мы не сдадимся! - сказал лейтенант.
- Так точно! - сказал жандарм.
- Вот и ладно, - сказал лейтенант, - вот и ладно!
Он поискал в карманах сигареты. Жандарм увидел, что лейтенант ищет
сигареты, достал пачку из кармана и протянул ее лейтенанту. Пачка была из
мешка молодого солдата. "Куда делся этот парень?" - подумал жандарм. И еще
он подумал: "Он наверняка перебежал к русским, и они, конечно, приняли
этого хлюпика, как героя". И позавидовал ему: "У него все позади!" И
злобно пообещал: "Попадись он мне, я его пристукну!"
Лейтенант взял сигарету. Они сели на мох, но лейтенант первым сел, а
потом жандарм еще раз встал, чтобы дать лейтенанту огонь, а потом сел
снова, и они выкурили по сигарете. Но всего этого молодой солдат уже не
видел.
Когда камень покатился из-под его руки, он испугался и хотел было
крикнуть "стой!", чтобы задержать камень, или "берегись!", чтобы
предупредить жандарма. Но камень уже размозжил жандарму голову, жандарм
распластался в воздухе, его лицо было залито кровью, а те двое, которые
стояли внизу.
отпрянули в разные стороны, а потом лейтенант наклонился над упавшим, и
уп.авший, показалось солдату, что-то шепнул ему, и тогда цторой жандарм
показал наверх, и его вытянутая рука была направлена прямо на молодого
солдата, и лейтенант тоже посмотрел наверх и кивнул головой. Теперь
молодой солдат понял, что те внизу знают всё. "Бежать! - приказал он себе.
- Бежать!" И, не вставая с земли, он торопливо пополз от бука к
лиственницам, и, скользя по склону, он робко подумал: "Нельзя ли переждать
несколько часов в этой лощинке?" А в мозгу у него стучало: "Дурак, жалкий
дурак, измаранный кровью, именно в этой яме тебя высмотрел тот жандарм!"
И в его беспредельную растерянность вдруг ворвалась мысль,
пронзительная, как молния: "Перебежать! Перебежать к русским! Сдаться им в
плен, тогда все кончится. Там тебя жандармы не поймают! Перебежать".
Молодой солдат даже присвистнул от неожиданности. Мысль эта была такой
внезапной и сильной, что он подумал: может быть, у русских все не так, как
ему твердили, и он почувствовал искушение заглянуть в незнакомый мир. И
тут же он почувствовал, как в нем оживает все его прежнее внутреннее
сопротивление: предвзятость, сомнения, страхи, пугающие слухи. Он ощутил,
что снова впадает в то мучительное состояние, при котором не может ни на
что решиться. "Я хочу, чтобы все кончилось. Пусть ужасный конец, но
конец!" - подумал он и сразу отбросил все сомнения. Он сказал со страстью,
которую породила внезапная решимость броситься в неизвестное: "Да, я хочу.
Я хочу перебежать к ним. Я хочу узнать тот, другой мир. Да, я этого хочу.
Они тоже люди. Я перейду к ним добровольно: они сумеют это оценить. Я хочу
к ним".