"Франц Фюман. Еврейский автомобиль" - читать интересную книгу автора

Однажды утром, это было летом 1931 года, и мне было тогда девять лет,
за несколько минут до звонка в класс ворвалась черноволосая, вечно
тараторящая, словно целый пруд лягушек, школьная сплетница Гудрун К. с
обычным своим криком: "Люди! Эй, люди, вы уже об этом слышали?" Она шумно
дышала, выкрикивая эти слова, и отчаянно махала руками, но, пыхтя и хватая
ртом воздух, все-таки продолжала кричать: "Эй, люди! Люди!"
Девочки, как всегда, бросились ей навстречу и мгновенно окружили ее,
как пчелиный рой матку. Мы, мальчики, не обращали внимания на эту суету:
уж очень часто то, что сплетница выкрикивала ка,к. потрясающую новость,
оказывалось ерундой. Поэтому мы продолжали свою беседу. Мы как раз
обсуждали новое приключение нашего идола Тома Шарка, и Карли, наш
предводитель, показывал нам прием, каким можно в одну минуту прикончить
опаснейшего волкодава: одним рывком сунуть руку в пасть, туда, где зубы
всего острее, крепко схватить за верхнюю челюсть, нижнюю оторвать, быстро
свернуть шею и наступить зверю на глотку. Вдруг мы услышали из толпы
девочек пронзительный крик. "И-и-и, какой ужас!" - закричала одна из
девочек - острое, визжащее "и-и-и" панического ужаса. Мы разом обернулись
и увидели девочку: застывшая рука, поднятая к широко раскрытому рту, в
глазах - обнаженный ужас, и девочек вокруг нее, скорчившихся от испуга.
"И тогда они замешивают муку с кровью и пекут из нее хлеб", - услышали
мы торопливые слова Гудрун и увидели, как девочки затряслись от страха.
"Что за чепуху ты несешь?" - громко крикнул Карли. Девочки ничего не
слышали. Мы подо-шли к ним.
"И потом они едят это?" - спросила одна из девочек охрипшим голосом.
"Они едят .это в свой праздник, они собираются все вместе в полночь,
зажигают свечи, потом говорят колдовское слово, а потом едят это", -
подтвердила Гудрун с торопливым усердием.
Глаза ее сверкали. "Что за колдовское слово?" - спросил Карли и
засмеялся, но смех его звучал фальшиво. Меня охватил вдруг странный страх.
"Да говори же!" - закричал я Гудрун. Остальные мальчишки тоже закричали.
Мы столпились вокруг девочек, которые окружали Гудрун, и Гудрун, торопясь,
почти выкрикивая слова, снова все повторила.
- Еврейский автомобиль, - тараторила она,, брызжа слюной, - появился в
горах, и ездит по вечерам по безлюдным дорогам, и охотится за девочками,
их режут и из крови пекут волшебный хлеб.
Этот автомобиль желтый, весь желтый, - говорила она, ее лицо искажал
ужас, - желтый, весь желтый автомобиль, и в нем четверо евреев, четверо
черных убийц - в крови, и с подножки тоже капает кровь, люди своими
глазами видели. Они убили уже четырех девочек, - двух из Витковиц, а двух
из Круммы Богемской, они подвесили их за ноги и отрезали им головы, и
кровь текла в сковородки. - И мы все тесно прижались друг к другу -
дрожащий, визжащий комок ужаса, - и Гудрун перекрикивала наш страх резким,
как крик сыча, голосом и уверяла, хотя никто не усомнился в ее рассказе,
что все это истинная правда. Если бы она вчера, как всегда, пошла в Крумму
Богемскую разносить работу, так она собственными глазами увидела бы
еврейский автомобиль: желтый, весь желтый, а с подножки капает кровь.
И я уставился Гудрун в лицо, которое было совершенно красным, и подумал
с изумлением, как же безумно ей повезло, что ее не зарезали! В том, что
еврейский автомобиль ездит по полям и ловит девочек, я не сомневался ни
минуты.