"Дмитрий Андреевич Фурманов. На Черном Ереке (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

коммунистическому движению, хотя и имеет некоторые черты избалованности,
свойственные воспитанию в богатом, просторном, сытом крае.
Отношение казачества к десанту Врангеля было все-таки не таким,
какого ожидал сам Врангель. Он полагал, что все казачество Кубани
подымется разом и поможет ему сокрушить большевиков. В надежде на это он с
десантом Улагая выслал сюда совершенно готовые штабы полков, бригад и
дивизий, выслал обмундирование, военное снаряжение, вооружение и
огнеприпасы. Он усиленно раздувал сведения о том, что его части уже
подошли к самому Екатеринодару и оцепили всю область. Но казачество
держалось пассивно и выжидательно, к Врангелю убежали и присоединялись по
станицам только отдельные лица или небольшие группы. Пассивность
казачества, разумеется, никоим образом нельзя объяснить сочувствием
Советской власти, нет. Казаки потому выжидали, что еще не были уверены в
успехе Врангеля, а на "ура" идти им не улыбалось. Если же Врангель
действительно смял бы здесь советские войска, казаки были бы активно на
его стороне. Убежавшие к Врангелю казаки и составляли те арьергардные
части, которые, отступая, все время сражались с нами. Регулярные части,
прибывшие из Крыма, погрузились первыми и уехали обратно в Крым, а здесь
за последнее время все больше действовали белые партизаны окрестных
станиц, прекрасно знающие местность и, надо сознаться, дравшиеся
великолепно, - была налицо удивительная стойкость, спокойствие и мужество.
В ночь с четвертого на пятое была наша первая ночная атака. Под
прикрытием орудийного огня спешенный кавалерийский эскадрон кочубеевцев
должен был переправиться через реку и выбить неприятеля из окопов. А засел
неприятель крепко, и позиция им была выбрана отличнейшая.
За поселком Черноерковским Черный Ерек изгибается вправо, а слева в
него втекает какая-то другая речка, так что получается нечто вроде якоря,
и в выбоину этого якоря неприятель положил своих стрелков, в центре и по
краям наставил пулеметов. Река глубокая, мостов нет, перебраться
невозможно. Кругом плавни, лиманы, густые заросли камыша.
Мы подали к берегу байды - байдами здесь называют выдолбленные из
одного ствола лодки - и на этих байдах за ночь решили перебросить
кочубеевцев. Эскадрон этот является у нас самой надежной и смелой частью,
потому его и выбрали на такое отважное дело. Когда спустилась ночь, мы
открыли орудийный огонь, и кочубеевцы пустились по реке. Но в то же
мгновение был открыт с другого берега такой орудийный огонь, что пришлось
вернуть эскадрон, чтобы не потерять его весь и понапрасну. Первая атака не
удалась. Это нас не остановило, и на следующую ночь мы решили повторить
атаку, за день подготовив почву и выяснив еще точнее как расположение, так
и силы неприятеля. С раннего утра 5-го числа завязался бой. Мы с товарищем
Ковтюхом пробрались на крышу избушки, стоящей на берегу, и до ночи целый
день руководили боем. Наши цепи были раскинуты поблизости, но необходимо
было их к вечеру же продвинуть возможно дальше. Рота стояла в резерве
возле избушки, ее мы посылали в подкрепление лежавшим в окопах.
Красноармейцы страшно устали, несколько ночей они провели без сна, и
потому теперь наблюдалась некоторая вялость при исполнении приказов. Но
внушительность и апломб, с которыми отдавал свои приказы товарищ Ковтюх,
творили чудеса: часть оживлялась, вскакивала словно встрепанная и летела
по назначению. Вот уж нам с крыши видны перебежки, вот уж цепи подвигаются
к самой извилине реки.