"Тосиюки Фую. Дырявый носок (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

привели к тому, что стоило мне надеть ботинки, как тут же возникала ранка.
Дней пять назад на пятке образовалась ранка величиной с монетку в десять
иен. Я наложил тоненькую повязку так, чтобы можно было надеть ботинок, но
вчера, разуваясь, заметил, что бинт и носок пропитались черно-алой кровью.
Она запеклась, и когда я с хрустом отдирал носок, из раны отвратительно
пахнуло гниющей плотью. Болевые рецепторы на коже атрофировались,
чувствительность притуплена, потому при ходьбе острой боли от ранки не было,
но беспрерывно ныл здоровый нерв в глубине. Боль была тупой, гнетущей, точно
ступню намертво зажали в тиски.
Щадя больную ногу, я шел медленно. По лестнице в метро спустился,
держась за перила.
Если сделать пересадку в Синдзюку, получится гораздо быстрее, но я
избрал кружной путь - лишь бы без пересадки. Меня пугало расстояние, которое
придется пройти по переходу. И еще: если в Синнакано мне."-не достанется
места на сиденье, то уж в Синдзюку-то, где сойдет много народу, я сяду
наверняка. Больная нога вынуждала меня выгадывать, каким путем добраться до
цели. В Бюро по трудоустройству в Икэбукуро я ехал уже в третий раз. Впервые
я побывал там на другой же день после приезда в Токио. Начались новогодние
праздники, и посетителей, пришедших устраиваться на работу, было немного,
мало было в конторе и служащих.
Тогда я съездил напрасно, стол справок, куда надлежало обращаться
новичкам, работал только с десятого. Было еще окошко "Прием инвалидов", туда
мне и было нужно.
Во второй визит я умудрился поссориться с пожилым клерком, он занимался
трудоустройством инвалидов. Над столом висела табличка с его фамилией и
именем: Магоити Сайто. Обозначена была и должность. Даже не взглянув на мое
заявление с просьбой подыскать работу, он начал расспрашивать о семейном
положении, о том, что с руками и ногами. Я вынужден был солгать. Чтобы
скрыть пребывание в клинике Хансена, мне приходилось врать, что на родине в
деревне у меня есть и мать с отцом, и братья, и сестры, а увечье - это
последствие детского паралича. Конечно, все это было шито белыми нитками.
- Если ваши родители живы, почему бы вам не жить с ними?
У Сайто была лысина, обрамленная редкими седыми волосами. Разговаривал
он, глядя на меня сверху вниз - он был высокого роста, к тому же стол его
стоял на возвышении.
- Или, например, разве это не счастье для вас - жить вместе с братом
или сестрой?
Я молчал. Его слова не доходили до меня. Солгав, я терзался теперь
угрызениями совести.
- Работать тяжело... Возвращайтесь-ка к родителям в провинцию, так оно
будет лучше.
Я молчал. Сайто принялся увещевать меня как ребенка.
- Вы не одиноки. В мире много несчастных. Есть люди без обеих рук, есть
с ампутированными ногами. Для них вы еще счастливец. Не надо покидать дом,
возвращайтесь-ка к родителям... - Сайто, видимо, решил, что я с отчаяния
сбежал из дому. Я разозлился. Сдерживаясь из последних сил, я смотрел на
багровое лицо Сайто. Он даже пошел пятнами.
- Я пришел сюда искать работу, а не выслушивать нравоучения.
Такая грубость была для меня наивысшим выражением протеста. Вернуться
под родительский кров я не хотел и не мог, дома оставалась только мать. Это