"Ксения Габриэли. Анжелика и московский звездочет ("Анжелика") " - читать интересную книгу автора

Катерине, она рада будет. А там и я возвращусь и справим крестины на диво!..
- Да, государь, - мадам Аделаида склонила голову.
Петр вдруг схватил ее крепкими пальцами за подбородок, приподнял ее
лицо, пристально взглянул в глаза. Аделаида невольно зажмурилась.
- Открой глаза, кума! - приказал Петр. Она послушалась, хотя ей и не
хотелось открывать глаза. Она не посмела ослушаться. - Ты помни, кума, -
произнес Петр сурово, - ты - мой человек! Помни!
Аделаида смотрела на него, глаза ее были печальны.
- То-то! - Петр отпустил ее. Сын также простился с ней.
- Прости меня, - сказала мать.
- Как я могу судить мать, - Константин пожал плечами и поцеловал ей
руку.
К счастью, Чаянов не явился прощаться с ней. Она уже садилась в сани,
когда Петр появился на крыльце и легко сбежал на дорогу.
- Прощай, кума! - И с этими словами он расцеловал ее в обе щеки и
размашисто перекрестил.
Укатанная зимняя дорога снова потянулась перед глазами Аделаиды,
глядящей из крытых саней. "Вечная путница..." - думалось о себе. Хотелось
предаться приятным меланхолическим мыслям, но нет, нельзя было! После той
ночи, когда она совершила мерзкое убийство, когда она была такой гадкой,
такой отвратительной... Нет, после той ночи она уже не сможет стать прежней,
уверенной в себе, в своих словах и поступках. Душа уже не была охвачена
смятением, уже не хотелось умереть. Да и зачем наказывать себя смертью, если
жизнь с постоянным чувством вины - она и есть самое страшное наказание!..
Началась поземка. В потемневшем воздухе закружились странные столбики,
смутные клочья мрака. Заснеженная равнина казалась бескрайней. "Не было бы
бури!" - подумала Аделаида. Но ее тревожное предположение не оправдалось.
Поземка стихла. Яркий месяц выглянул из-за туч и осветил дорогу. Эх! Ехать
бы так долго-долго, всю жизнь! Ехать бы так, успокаивая мучительное чувство
вины, укачивая душевную боль быстрым движением саней...
Вдруг Аделаида вздрогнула. Она услыхала четкий перестук копыт. Лошадь
скакала быстро. Взволнованная Аделаида приказала кучеру остановиться.
Всадник подъехал совсем близко. Она узнала Чаянова. Его спокойные глаза
смотрели на нее из-под надвинутой на лоб треуголки. Ей было неприятно видеть
его, свидетеля ее позора. Он молчал.
- Что вам нужно от меня? - спросила она тихо. - Вы преследуете меня.
Зачем? Погодите!.. - Она приказала кучеру ехать медленно. Чаянов пустил
лошадь рядом с санями. Негромкий разговор продолжился.
- Я вижу, вы успокоились, - сказал Чаянов, не отвечая на ее вопросы. -
Я с первого взгляда на вас понял, что именно вы, вы... - Он не договорил.
- Я не понимаю вас, - Аделаида чуть качала головой, - вы не обманете
меня! Вы вовсе не влюблены в меня; более того, вам безразлично мое тело, моя
внешность; я теперь понимаю это ясно. Чего же вы хотите от меня? Зачем
гонитесь за мной?
- О женщины! - Чаянов потрепал гриву своей лошади правой рукой,
затянутой в кожаную перчатку. - Вам знакомы только два мужских настроения:
или мужчина должен без памяти влюбиться в вас, или вы ему безразличны в
качестве объекта влюбленности, и тогда все дела и разговоры теряют смысл!
Аделаида вздохнула.
- Да, я понимаю, вы не влюблены в меня. Но если мужчина не влюблен в