"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга вторая" - читать интересную книгу автора

о ее пропаже в газетах, на телевидении? Или все держится в секрете, и о
случившемся известно только узкому кругу людей? Она пыталась угадать, какую
сумму он запросит за ее освобождение. Пятьдесят тысяч? Нет, это слишком
мало. За такие деньги и рисковать не стоит. Скорее всего, раза в два больше.
Может, даже тысяч двести пятьдесят.
Папашу как пить дать удар хватит. Что ж, раз в жизни может и пострадать
за нее.
"Как оценить человеческую жизнь?" - в полузабытьи размышляла Иден. Вот
она, например, стоит миллион "зеленых"? А на сколько потянет вьетнамская
девочка из сожженной деревни? А американский президент? А приговоренный к
смерти убийца? Они что, каждый стоит по-разному? Или, может быть, у них у
всех одна и та же цена? Или они вообще ничего не стоят?
Прежде ей не часто приходилось испытывать состояние ломки, и неприятные
ощущения редко переходили за рамки некоторого дискомфорта, так как у нее
всегда были деньги, чтобы купить себе столько героина, сколько она хотела.
Прямо-таки рай для наркомана! И в результате этого ее пристрастие могло
разрастаться безгранично, подобно уродливому растению, чьи гигантские,
буйные побеги требовали постоянной обильной подпитки.
Вскоре она убедилась, что ее восприимчивость к наркотикам тоже не имела
границ. Чем больше она их потребляла, тем больше ей требовалось, и в конце
концов она дошла до такой стадии, когда передозировка стала для нее почти
невозможной.
Все прочее теперь утратило значение, а ее жизнь постепенно превратилась
в прах, в то время как героин сделался ее богом и полностью завладел ее
душой.
До смерти напуганная, с повязкой на глазах, лежа в пикапе, она тогда
еще не задумывалась, какие мучения ей предстоит вынести в связи с отлучением
от наркотиков. Она поймет это значительно позже. Только по прошествии
двадцати четырех часов Иден узнала, что такое настоящая ломка.
Она началась, как всегда, с ощущения впивающихся сзади в шею когтей.
Однако очень скоро это ощущение разрослось по всему телу. Но подлинное
страдание приносила не боль, хотя и она была невыносимой, а иллюзия
погружения в чудовищные водовороты, из которых, казалось, невозможно было
выбраться. Это были водовороты отчаяния. Будто кто-то силой затягивал ее под
воду и держал там до тех пор, пока она не начинала задыхаться, заставляя все
ее тело бешено колотиться и извиваться в агонии.
В это кошмарное состояние Иден впадала три-четыре раза в день. Все
начиналось с того, что у основания черепа словно образовывался тугой узел,
невыносимо сжимавший ее сознание. Ее охватывало чувство близкого безумия,
отчаяния, непоправимой беды. Потребность в героине становилась
беспредельной. Она буквально чувствовала его запах, ощущала вкус, слышала,
как он звенит в ее крови... но мозг так и не получал его.
Она вспоминала, как вводила себе гигантские дозы и возносилась в небеса
на крыльях волшебного кайфа. Следы от уколов начинали жечь и чесаться. Вновь
оживало ощущение пронзающей кожу иглы. Затем эта игла задевала и царапала
натянутые как струны нервы, и они выли, и визжали, и рвались, а она
проникала все глубже и глубже, пока не вонзалась в кость.
И тогда на нее начинали надвигаться стены, все сильнее и сильнее сжимая
и без того крохотное пространство каморки. Иден казалось, что эти стены были
лишь пыточными инструментами какой-то дьявольской машины и что в конце