"Евгений Дзукуевич Габуния. Ангел пустыни (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Психовать опять будет.
Бума протянул ему ножовку:
- Попробуй лучше вот этим. Верное дело.
- Верное, да медленное, - пробормотал Иван, однако взял ножовку и
задвигал ею по железному пруту. Раздался неприятный и довольно громкий
скрежет металла. Он испуганно оглянулся, прошептал:
- Вот что я тебе скажу. Бума, надоела мне эта волынка. Шефу что -
сидит себе в машине, а мы тут уродуемся. - Он хотел еще что-то сказать,
однако напарник перебил:
- Ладно, кончай каркать.
Иван замолк, занятый своим делом. Вдруг пила, сделав последний ход,
вырвалась, и он услышал мягкий звук ее падения на деревянный пол. "Черт с
ней, с ножовкой, пропади она пропадом, - выругался он, - некогда искать".
Иван обхватил обеими руками толстый железный прут и с усилием отогнул его.
В образовавшуюся щель легко проскользнул худой Бума.
Тонкий луч карманного фонарика прорезал густую темноту, жадно зашарил
по украшенным росписью стенам, нащупал алтарную стенку с иконостасом.
Скорбные, печальные лики святых, казалось, с удивлением и осуждением
смотрели на святотатца. Человеку с фонариком на миг стало не по себе.
- Чего уставились, идолы? - пробормотал он.
Шепот, усиленный хорошей акустикой, прозвучал неожиданно громко, и
Бума вздрогнул.
- Ну погодите, я вам покажу...
Светя фонариком, он сорвал несколько икон, сунул их в сумку, зашел в
алтарь. На маленьком столике, покрытом плюшевой скатертью, покоилась
толстая книга в резном серебряном окладе. Рванул оклад. Ветхие,
истонченные временем листы бесшумно разлетелись веером в разные стороны, а
оклад занял место в сумке рядом с иконами.
Приоткрыл деревянный старинный футляр, лежащий на аналое. Луч
фонарика скользнул по желтой дарохранительнице.
"Неужели золотая? Вот подфартило", - обожгла радостная мысль. Набив
сумку чашами, крестами, вор покинул церковь тем же путем, что и проник в
нее. У окна его нетерпеливо дожидался сообщник. Они уже перелезли через
ограду, как вдруг откуда-то из темноты раздался окрик:
- Стой! Стой, кому говорю!
Голос звучал громко, уверенно. От неожиданности оба на миг оцепенели.
Первым пришел в себя Бума, выхватил из-под полы обрез, но не успел взвести
курок, как сбоку прогремел оглушительный выстрел, и вслед за ним они
услышали голос Савы:
- Чего стоите? Шмоляйте!
Тот, кто приказал им остановиться, уже подбежал совсем близко, и они
узнали в нем сторожа, разговаривавшего с водителем грузовика. Над головой
сторож занес ружье, будто изготовил его для удара. "Но почему он все-таки
не стреляет? - пронеслось в голове у Бумы. - Живыми хочет взять, что ли?"
Бума лихорадочно взвел курок и, почти не целясь, выстрелил в белеющее
совсем близко лицо.
К ним присоединился Сава, и уже втроем они подбежали к нетерпеливо
урчащей мотором машине. Стукнули дверцы, и "Волга" рванулась в темноту.
Сбежавшиеся на выстрелы взбудораженные сельчане увидели человека,
недвижимо распростертого на снегу, Тревожный колокольный звон поплыл над