"Эмилио Карло Гадда. Театр " - читать интересную книгу автора

полнейший вздор. Сперва держались оба робковато, но довольно скоро осмелели.
Возгордившись от индигового, фиолетового, канареечного света, коим
поливали их подручные электротехников, распаляемые завистью и восхищением,
которые они внушали прочим, прозябающим во мраке, упиваясь собственным
великолепным "я", в паузах они жадно заглатывали скудную слюну.
У него к тому же были основания гордиться золоченым шлемом и кривою
серебристой саблей, звякавшей, как в раковине вилки.
Костюм на нем - персидском адмирале - весь сверкал, а хромовая обувь
была вся разубрана стеклянными сокровищами; одолев Сарданапала и его опасных
родственников, Агамемнона с Пигмалионом, он от возбуждения изъяснялся
усеченными семисложниками с ударением на третьем слоге от конца.
Наиболее выразительные вызывали бурный чих восьми десятков
человекоинструментов, каковых держал в распоряжении адмирала господин во
фраке.
Дама, фараонша, тоже была разодета паче всяких чаяний.
Дюжина торчавших веерообразно жестких перьев образовывала индюшачий
ореол вокруг святилища прически.
Диадемы, ожерелья, синие подглазья. Облачение цвета розы с
умопомрачительными металлическими блестками, снабженное метлою-шлейфом.
Упомянувши о своих кудрях, она подробно изложила основные перипетии
собственной груди, не позабыв и о душе, продемонстрировала в самых его
характерных проявлениях глагол "грясти", ввернув его в причастной форме, в
имперфекте, в законченном прошедшем времени, в потом давно прошедшем, но в
несовершенном виде, а также предложила несколько примеров части речи,
именуемой грамматиками междометием, к месту и со вкусом выбрав их из
наименее употребительных в родной литературе, как-то: "увы мне!" и "ну же,
ну!".
Причем все - безукоризненной колоратурой; заключительные ноты, самые
высокие, звучали прямо как "и, и!" коварно заржавевшей двери, которую из
вредности толкает юный хулиган.
Когда последняя вибрация последней фиоритуры наконец угасла в склепе
ночи, нашим завороженным душам улыбнулся луч надежды, но адмирал, успевший
отдышаться, только этого и ждал и разразился исключительно свирепыми
тирадами.
Я оробел. Зато мне стало ясно, сколь серьезен его случай по сравнению с
моими скромными заботами инженера-электротехника: наследование египетского
трона, коему и так грозили шуры-муры пресловутой царицы Семирамиды, еще
больше осложнилось вследствие честолюбивых планов Иокасты и Марии-Терезы.
Последние две обрабатывали (втайне друг от друга) знаменитую гетеру
Анаксагору, дабы та в грядущую ночь полнолуния, услаждая адмирала, разделила
с оным яблоко кафира, почти полностью отравленное, чем бы ввергла
выдающегося человека в бедственное положение.
В конечном счета двоица на сцене вовсе разругалась; что и говорить,
вели они себя довольно неприлично, обойдясь, однако, без битья майолики, в
отличие от того, что происходит в дюжинном кино. Довольно быстро собирались
любопытные.
Тем временем орлиное крыло, привычное к высоким слоям атмосферы,
будоражило скалу, одну из главных составляющих сего внушительного образца
рельефа.
Возник пожарник. Я решил, что он сейчас вмешается и скандалистов