"Паулина Гейдж. Искушение фараона " - читать интересную книгу автора

И вот сын Муватталли, Хаттусилли, желая скрепить дружеские узы между
двумя великими державами, предлагает Рамзесу одну из своих дочерей, но
высокомерный Рамзес, не желая проявить ни малейшего намека на слабость,
недопустимую для правителя, который считает себя также и божеством,
усматривает в этом дружеском жесте исключительно стремление к примирению и
подчинению. Хетты недавно пережили ужасную засуху. Силы их подорваны. Они
боятся, что Египет воспользуется их временными сложностями и египетские
войска примутся разорять их страну. Вот почему они так стремились скрепить
подписанный договор еще и дипломатическим браком.
"Что еще хуже, - размышлял Хаэмуас, составляя в уме ответ отцу, - это
то, что Хаттусилли в своем неуемном стремлении раскрыть объятия царственному
брату наобещал Рамзесу огромное приданое из золота, серебра, разнообразных
руд, коней без счета, десятков тысяч коз и овец". При дворе с усмешкой
поговаривали - и Хаэмуас разделял это мнение, - что Хаттусилли вместе со
своей красавицей дочерью собрался перевезти в Египет и все царство хеттов.
Рамзес не возражал. Такова была дань за поражение отца в битве при Кадеше.
- Царевич, - тихо позвал его Пенбу.
Хаэмуас очнулся от своих мыслей и пробормотал извинения.
- Прости меня, Пенбу. Можешь начинать. Приветствие как обычно, я не в
силах правильно перечислить все титулы моего отца. А дальше так: "Подчиняясь
призывам моего господина, я приеду в Пи-Рамзес со всей возможной
поспешностью, дабы исполнить пожелания Твоего Величества касательно брачных
переговоров. Коль скоро Твоему Величеству угодно поручить изъявление
взаимного доверия и обсуждение приданого мне, твоему недостойному сыну,
вместо того чтобы самому подливать масла в огонь твоих священных, но
чрезмерно страстных суждений, вполне возможно, что в конце концов мы
достигнем вполне сносного результата. С любовью и преданностью тебе, Сыну
Сета, посылаю этот свиток". - Хаэмуас откинулся на спинку стула. - Отдай
теперь свиток Рамозу, пусть передаст посыльному. Желательно, не самому
ловкому и расторопному.
Пенбу сдержанно улыбнулся, продолжая водить пером по папирусу.
- Царевич, ты полагаешь, следует ли вести себя так... так...
- Откровенно? - закончил за него Хаэмуас. - Тебе платят не за то, чтобы
ты рассуждал о тоне моих писем. Твое дело - грамотно и верно все записать.
Дай, я поставлю печать.
Пенбу поднялся, церемонно поклонился и положил свиток на стол.
Хаэмуас как раз занес над папирусом кольцо, когда дверь внезапно
распахнулась и в комнату быстро вошла Нубнофрет. Пенбу, так и не распрямив
спину, согнутую в поклоне господину, в то же мгновение скрылся за дверью.
Нубнофрет не удостоила его даже взглядом, она подошла к мужу и с выражением
некоторой небрежности и отстраненности поцеловала его в щеку. Чуть поодаль,
смиренно склонив голову, стояла ее личная служанка Вернуро. Хаэмуас поднялся
с места и, скрывая улыбку, подумал, что Нубнофрет отлично знает, как держать
прислугу в полнейшем повиновении.
- Вижу, ты уже отужинал, - заметила жена.
На ней сегодня был один из тех свободных нарядов, которые она так
любила надевать по вечерам, когда они не принимали гостей, - алое полотно с
искусно заложенными складками, перехваченное поясом с золотыми кистями,
подчеркивало ее великолепные формы. Она подняла к Хаэмуасу тщательно
накрашенное лицо, и в мочке правого уха качнулся тяжелый золотой анк* с