"Сергей Гайдуков. Вендетта по-русски " - читать интересную книгу автора

- Ну вот что, - медленно произнес я. - Эти визитные карточки... Честно
говоря, не помню, что я засовывал кому-либо в карман сразу шестнадцать штук.
Ни знакомым, ни незнакомым.
- То, что вы не помните, еще не значит, что такого не было вообще, -
резонно заметил Панченко. - Между прочим, что у вас с лицом? Эта ваша
<бытовая травма>...
- Чем еще она вас не устраивает? - сердито отозвался я.
- Объясняю: побитое лицо, помятый вид, явное похмельное состояние.
Неудивительно, что шестнадцать визитных карточек забылись. Люди по пьянке
забывают и не такое.
- А этот Леонов... - Я не торопился с вопросом, потому что уже
догадался, каким будет ответ. - Он тоже был пьян, когда его сшибла машина?
- Тоже? - Панченко усмехнулся. - Проговорились, Константин. Да, он был
пьян. Точнее говоря, когда его нашли и провели определенные медицинские
исследования, то оказалось, что в его крови сильное содержание алкоголя. Вот
так. Какие отношения у вас были с покойным, Константин? Когда вы его видели
в последний раз? Живым или мертвым?
- Фотографию, - сказал я. - У вас уже вспотели пальцы.
- Навряд ли, - ответил Панченко и повернул снимок лицевой стороной. Это
была увеличенная паспортная фотография все того же мужчины. Здесь он был на
несколько лет моложе. Гражданин Леонов также был гладко выбрит, одет в
черный костюм, светлую рубашку и однотонный галстук с немодным увесистым
узлом.
Именно такому узлу следовало находиться под тяжелым квадратным
подбородком. Самоуверенный взгляд сильного, решительного мужчины. И уголки
губ, чуть опущенные вниз, отчего все лицо приобретало выражение презрения к
объективу фотоаппарата и всем, кто за ним находился.
За те годы, что прошли с момента съемки гражданин Леонов сильно
изменился. Но тяжелый подбородок остался, как осталось и скрытое в уголках
губ презрение. Полагаю, оно осталось и после удара несколькими тоннами
движущегося металла.
- И что скажете, Константин Сергеевич? - Оказывается, голос Панченко
мог быть и вкрадчивым. - Узнаете?
Я вернул ему фотографию, прокашлялся и отчетливо проговорил все, что
мог ему сообщить, не вызывая при этом дополнительных подозрений. Я сказал:
- То, что этого человека зовут Павел Александрович Леонов, я впервые
услышал от вас. Он называл себя просто Паша. Мы познакомились прошлым
вечером... Или даже ночью. Вместе выпили. Потом я пошел к себе домой, он - к
себе. По крайней мере, мне он сказал, что пойдет домой. Я действительно не
помню, что давал ему свои визитки. Это была наша первая и единственная
встреча. Точное время нашей встречи и всего последующего также сказать не
могу. Помню, что была ночь. Автобусы уже не ходили. Или еще не ходили.
- Это все очень хорошо, - пробормотал Панченко, лихорадочно записывая
какие-то слова на листе бумаги. - Это просто чудесно... Вы пошли домой
пешком, да?
- Да. Я не пользуюсь своей машиной уже с неделю.
- Потому что сильно пьете, да? Боитесь разбиться на обратном пути из
бара? Или из ресторана? Где, кстати, вы выпивали вместе с Леоновым?
Я прикрыл глаза, изображая мучительный процесс напряжения памяти.
- Нет, не помню.