"Сергей Гайдуков. Великолепная пятерка" - читать интересную книгу автора

- Ай'м уэйтинг фор май мэн, - негромко произнес Борис. Звучало
препогано. Вот что значит перегнуть палку в сторону английского письменного
и совсем забить ту же палку на английский устный. Деловое письмо составить -
нет проблем, а вот зачитать его вслух... Кажется, даже на первом курсе
института у Бориса получалось лучше, чем сейчас. На втором курсе получалось
просто отлично, а на третьем снова стало хуже, потому что преподаватели
вдруг стали разбегаться с кафедры, как крысы с тонущего корабля. Им на
замену мобилизовывались довольно экзотические персонажи, непонятно где
выисканные.
Антигуа и Барбуда. Кайф. Но я все еще уэйтинг фор май мэн. Уэйтинг энд
уэйтинг.
Кажется, того дикого препода английского, что возник в конце третьего
курса, звали Рудик. Он носил длинные свитера ручной вязки и длинные
засаленные волосы до плеч. Если он брался что-то объяснять, то быстро
заводился и начинал размахивать руками и брызгать слюной на первые парты.
Перед началом занятия Рудик обычно долго ковырялся длинным пальцем в ушах,
вероятно, чтобы точнее уловить все нюансы произношения студентов. Романова
он достал все же не этим, Романова он достал своим авторским методом,
который заключался в том, что студентам давалось задание - переводить со
слуха всякие англо-американские песенки. На очередной контрольной Романову
достался какой-то гнусавый голос с жутким акцентом, и в результате Борис не
продвинулся за положенное время дальше первых трех-четырех строчек.
Возможно, в этой катастрофе сыграло свою роль и мучившее Романова похмелье -
тогда он еще мог пить много и разнообразно.
- Ай'м уэйтинг фор май мэн, - пробубнил Романов, чуть оторвав зад от
стула. - Я жду своего мужика. И у меня в кармане двадцать шесть
долларов... - на этом русские строчки в его листке заканчивались, и Романов,
устав бороться с тягучей головной болью, махнул рукой. - И дальше там такая
же фигня...
- Алё, товарищ, - сказал Рудик с таким видом, как будто Романов нанес
ему личное оскорбление. - Такая же фигня? Фигня у тебя в башке, это
совершенно точно. Что это ты там наплел? "Жду своего мужика"? Это тебе не
опера из жизни сексуальных меньшинств...
Группа с удовольствием заржала, а Романову было все равно, из чьей
жизни эта опера. Главное было - дожить до конца пары, сбегать в буфет и
взять пару пива. Рудик между тем гнул свое:
- Это не опера. Это суровая психологическая драма. "Я жду своего
человека". Парень ждет своего человека - человека, который нужен ему
позарез. Человека, который принесет что-то важное.
- Ага, - равнодушно сказал Романов, комкая листок с несостоявшимся
переводом.
- Для того у парня и двадцать шесть баксов в кармане, - несло Рудика. -
Он ждет своего человека. Придет человек и принесет товара на двадцать шесть
баксов. Но его еще нужно дождаться, а это - черный район, кругом злобные
ниггеры шляются, и, если они узнают, что у парня двадцать шесть баксов в
кармане, они его в один момент замочат! Это тебе не фигня, это тебе
поэзия! - назидательно произнес Рудик. - Поэзия, вашу маму...
Через три недели после этого достопамятного семинара Рудика с треском
выгнали из института за неадекватное поведение на заседании кафедры. В
приватных беседах Рудик объяснял инцидент тем, что уж слишком хорошую травку